Экономическая социология: понятие, сущность. Социология экономики Список использованной литературы

Экономическая социология в широком контексте изучает социальные аспекты развития экономики как социального института и его влияния на жизнедеятельность, интересы, поведение, сознание личности и социальных групп.

Цель экономической социологии — исследовать социальные аспекты и последствия развития экономической сферы жизнедеятельности общества в условиях рыночных отношений, способствовать повышению результативности социального механизма экономики и принимаемых , а значит — улучшению условий и .

Экономическая социология, ее предмет, объекты, пути развития и интеграции в систему подготовки специалистов финансово-банковского профиля и сегодня вызывают дискуссии среди социологов и экономистов в России и за рубежом.

Принципиальной темой дискуссий является содержание предмета экономической социологии. С позиций экономистов, это преимущественно макроэкономические закономерности развития общества, а с позиций социологов — социальные отношения в сфере экономики и экономическое поведение. Но экономические и социальные закономерности тесно взаимосвязаны, и это обстоятельство является решающим для характеристики предмета экономической социологии.

Предмет экономической социологии

Предмет экономической социологии — социальные отношения в сферах труда, собственности, производства, распределения, обмена и потребления, а также социальные последствия их развития, возникающие в результате взаимодействия с макроэкономическими закономерностями функционирования экономики.

В более узком смысле предмет экономической социологии — (индивида, населения) и социальные явления в сфере экономики и финансов. Например, в финансово-банковской сфере экономической жизни предметом экономической социологии может быть: рынок как социально-экономическое явление во всем многообразии его форм (финансовый, инвестиционный, страховой, налоговый, недвижимости, ценных бумаг, валютный, ипотечный, труда, товаров и услуг); собственность как важнейший социальный институт; риски; угрозы экономической безопасности; социальный обмен и др.

В конкретных социологических исследованиях в качестве предмета экономической социологии могут выступать: риски (их социальная сущность и последствия), деньги как социально-экономический регулятор поведения, деятельность финансово-банковских институтов как один из видов социальной деятельности и одновременно социальный процесс, локализованный в рамках финансового рынка, социальные конфликты в сфере финансовой деятельности, социально-профессиональная мобильность специалистов финансового рынка, тендерная асимметрия в финансово-банковской сфере и т.д.

Развитие социальных отношений в сферах труда, собственности, производства, распределения и обмена формирует различные виды экономического поведения в обществе. Причем вследствие сегментированности рынка (рис. 2.1) различные виды экономического поведения складываются в зависимости от выполнения индивидом той или иной ролевой функции — вкладчика, налогоплательщика, страховщика или страхователя, банкира, потребителя, инвестора и т.д. Поэтому, применяя теорию ролей, можно изучать различные виды экономического поведения, проявляемого личностью.

Сам рынок, социальные отношения, развивающиеся между его субъектами и объектами, являются предметом экономической социологии.

Рис. 2.1. Сегментированность рынка (указаны лишь некоторые сегменты рынка)

Объекты экономической социологии

В общем виде объектом экономической социологии является социальная реальность в сфере экономических отношений, а именно:

• человек (как «экономический», так и «неэкономический») во всем разнообразии выполняемых им социальных ролей в сфере экономики и финансов;
• социальные статусные группы и общности (социально-профессиональные, социально-территориальные, социально-демографические, тендерные), осуществляющие свою деятельность во всех отраслях экономической жизни и проявляющие разные формы экономического поведения;
• социальные институты и организации, выступающие в качестве субъектов рынка, — государство, банк, страховая или инвестиционная компания, домохозяйство, налоговая инспекция, фондовая биржа.

В прикладном плаче - это объекты и субъекты рынка, его производители и потребители, реализующие в своем экономическом поведении все многообразие ролевых статусов (вкладчик, клиент, банкир, дилер, страховщик, налогоплательщик, покупатель и т.д.).

С пониманием того, что представляет собой экономическая социология, связано немало заблуждений. Поэтому сначала мы прочертим первоначальные границы, отделяющие ее от экономической теории. Далее мы сформулируем предмет экономической социологии, определим те принципы, на которые может опираться построение моделей “социологического человека” в экономике, проанализируем непростые взаимоотношения экономической теории и экономической социологии.

О междисциплинарных границах. Известно, что в экономике и медицине специалистами полагают себя все. Подобная участь, думаем, вскоре, постигнет и социологию. Ибо трудно избавиться от впечатления, что социология занимается явлениями, которые часто считаются “естественными” и над которыми мы обычно не даем себе труда задумываться, воспринимая их на уровне здравого смысла. Экономистов, кстати, эта логика здравого смысла вполне устраивает. Выводя хозяйственные мотивы из индивидуального экономического интереса человека, они молчаливо предполагают, что подобное поведение соответствует его “естественному состоянию”, врожденным склонностям и инстинктам 1 104 . Можно сказать, что интенции двух дисциплин прямо противоположны:экономическая теория производит редукцию к обыденному, а экономическая социология - “остранение” обыденного. С социологических позиций самые привычные вещи только кажутся “естественными”. В самом деле, как ответить на следующие “простые” вопросы: почему потребители ходят в разные магазины и платят за одну и ту же вещь совершенно разные цены? Почему предприниматели стараются выбирать деловых партнеров из строго определенного круга? Почему работники ревниво реагируют даже на ничтожное повышение оплаты своих коллег, но спокойно воспринимают большие разрывы в доходах между “рядовыми” и “начальством”?

Сначала отыскиваются универсальные психофизиологические и морализаторские объяснения подобного поведения. В частности, почему возникают трудовые конфликты? Отвечают: потому, что в природе человека заложено подсознательное агрессивное начало. Или почему, скажем, люди работают “спустя рукава”, даже если это грозит им явными материальными потерями? Опять же есть объяснение: потому что человек по натуре ленив и испорчен. Но по крайней мере один порок подобного рода объяснений бросается в глаза даже после минимального раздумья: не учитывается то, что в поведении людей бесспорно происходят серьезные изменения. Каков же их источник, коль скоро основные движущие силы изначально заданы природой человека? Известно, например, что столетиями существовало определенное жесткое разделение хозяйственных ролей в домашнем хозяйстве между мужчиной и женщиной, и оно считалось “естественным”. А потом “вдруг” дало множество трещин, и роли начали интенсивно перемешиваться. Куда же девалась “естественность”?

В этом пункте необходима изначальная ясность: социология не занимается тем, что называют “человеческой натурой”. Ее интересуют действия людей как членов общества, обучающих друг друга социальным нормам поведения, входящих в состав определенных социальных групп и организационных структур. Фигура человека, принимающего независимые рациональные решения, исторична и предполагает наличие гражданской свободы и элементарных прав частной собственности на ресурсы. Таким образом, рационализм и эгоизм в той же мере являются продуктом окружающих человека сложных социальных условий, не сводимых к его “природе” или “здравому смыслу”. Причем, сами эти условия не остаются неизменными. Они постоянно воспроизводятся как результат социальных взаимодействий. И то, что мы сегодня считаем обыденным, когда-то попросту не существовало.

Итак, где же пролегают границы между двумя дисциплинами? Быть может, различен объект исследования? Отчасти это верно. Экономическая теория в значительно большей степени изучает отношения, овеществленные в потоках материальных, финансовых, информационных ресурсов, готовой продукции и услуг. Социология же более ориентирована непосредственно на человеческое поведение и социальные связи как таковые. Но пересечение объектов исследования у них все же довольно велико.

Может быть, главное отличие коренится в методах сбора и анализа данных, применяемых экономической теорией и экономической социологией? И такие различия имеются. Экономисты в большей степени стремятся к улучшению предсказательных возможностей своих моделей, облачая их в строгие математические формы. Они могут вовсе не обращаться к эмпирическому материалу, а если и обращаются, то чаще всего используют готовые агрегированные показатели национальной статистики. Социологи же, как правило, делают упор на дескриптивный (описательный) анализ. Их модели менее строги в формальном отношении, но чаще подвергаются проверке на конкретных эмпирических данных, которые имеют выборочный характер и черпаются из специально организованных источников. Главным среди социологических методов сбора данных считаются опросы 2 105 . Но в целом социологи демонстрируют большее, по сравнению с экономистами, разнообразие этих методов, охватывающих также включенное наблюдение, углубленные интервью, биографический метод, контент-анализ 3 106 .

Несмотря на традиционно сложившиеся различия применяемых методов, все-таки не здесь следует искать основной междисциплинарный водораздел. Конечно, экономисты реже прибегают к опросным методам и менее искушены в технике опросов. Но путь этот им отнюдь не заказан. И многие экономисты сегодня все активнее привлекают опросные данные (особенно это характерно для России с хроническими слабостями ее официальной статистики, где специальный опрос часто оказывается единственным источником необходимых данных). В свою очередь, многие социологи не чураются статистической информации. Не следует также далеко заходить в противопоставлениях экономистов и социологов, считая что первые оперируют “чистыми моделями”, а вторые “роются в эмпирике”. Среди экономистов есть немало скрупулезных эмпириков, а многие социологи смотрят на землю с высоты “птичьего полета”. Иными словами, разница в техниках сбора и анализа данных второстепенна, она скрывает более глубокое и существенное различие - в общеметодологических предпосылках анализа, в подходах к моделированию человеческого действия, проистекающих из совершенно разнородных оснований.

Таким образом, говоря об экономической социологии, мы в дальнейшем будем иметь в виду нечто, принципиально противостоящее экономическому подходу даже в случаях совпадения исследовательского объекта и методов сбора данных. Речь пойдет о “социологии экономического действия” (М. Вебер) или “социологии экономической жизни” (Н. Смелсер), т.е. об использовании основных понятий социологической теории для анализа хозяйственных отношений.

Предмет экономической социологии. Попробуем теперь дать исходную формулировку предмета экономической социологии. Мы определяем его в духе М. Вебера:экономическая социология изучает экономическое действие как форму социального действия 4 107 . “Экономическое действие” представляет собой осуществление контроля над ограниченными ресурсами ненасильственными методами в целях удовлетворения своих потребностей. А“социальное действие” - это форма деятельности, которая, во-первых, содержит в себе внутреннее субъективное смысловое единство; во-вторых, по этому смыслу соотносится с действиями других людей и ориентируется на эти действия. Иными словами, с социальным действием мы имеем дело тогда (и только тогда), когда оно внутренне мотивировано, а его субъект ожидает от других людей определенной ответной реакции (последнее выражается не только в наблюдаемом поведении, но и в мысленной деятельности или даже в отказе от всякого действия) 5 108 . Социальное действие в данной трактовке выступает основанием и одновременно внутренним элементом экономического действия.

Когда уличный торговец раскладывает на лотке свой нехитрый товар, он ожидает, что подходящие к нему люди осведомлены о функциях денег и структуре цен, о качестве и свойствах предлагаемых товаров, о формах цивилизованного обмена, в частности, о допустимости лоточной торговли. Все это позволяет торговцу ожидать, что его деятельность будет признана, и он удостоится не “побития камнями”, а адекватного материального вознаграждения. Подобно упомянутому торговцу, мы все, как правило, ориентируемся на действия других людей и сверяемся с нормами того сообщества, в котором в данное время пребываем, ожидая заранее известной реакции на свои поступки. Если в крупном супермаркете не принято торговаться, мы этого и не делаем; если в данной профессиональной группе не принято “халтурить”, то жесткий контроль над работой ее членов, по-видимому, излишен, и т.д. Мы настолько “впитываем” эти нормы, что не задумываясь, автоматически продолжаем им следовать даже тогда, когда не рискуем оказаться в поле зрения тех, кто мог бы нас осудить за нарушения.

Раскрытие предмета экономической социологии через веберовские категории экономического и социального действия определяет этот предмет с позиций методологического индивидуализма. И важно сразу же оговориться, что последний резко отличается от методологического индивидуализма, принятого в экономической теории. Индивидуализмhomoeconomicusнепосредственно сопряжен с его атомизмом, с относительной независимостью принимаемых решений и установлением опосредованной социальной связи - преимущественно через соотнесение результатов действия. Социологический индивидуализм - явление другого методологического порядка. Индивид рассматривается здесь в совокупности своих социальных связей и включенности в разнородные социальные структуры. Общество в данном случае не просто витает как абстрактная предпосылка, но зримо присутствует в ткани индивидуального действия. Всякий социологический индивидуализм, таким образом, в сильной степени относителен. И веберовский подход правомерно называть индивидуализмом в противовес, скажем, холизму Э. Дюркгейма. На фоне же учений экономистов-неоклассиков такое определение оказывается очень условным.

Признание социальной укорененности экономического действия означает, во-первых, что его мотивы выходят за пределы экономических целей, а во-вторых, что эти мотивы - продукт функционирования социальной общности, а не предпочтений изолированного индивида 6 109 . На их основе к социальным общностям относятся:

Сети межличностного общения;

Организационные структуры;

Социальные группы;

Национальные общности.

Социальное действие реализуется в трех ключевых типах отношений: экономических, культурных, властных. Каждая общность может строиться на любом из них, а чаще всего включает в себя все три типа отношений, ни один из которых не имеет заведомого приоритета, будь то рыночный обмен, единые нормы и ценности или властные взаимозависимости.

Наша дальнейшая задача - показать, во-первых, что экономические отношения вбирают в себя культурные и властные элементы; и во-вторых, что способы хозяйственной деятельности человека, его экономические ожидания и ориентации во многом определяются его принадлежностью к разным социальным общностям. Данная задача будет решаться на протяжении всей книги. В следующих разделах мы встретим фигуры предпринимателя и менеджера, наемного рабочего и домашнего работника, тех, кто создает организации и входит в готовые структуры, образует социальные группы и является частью национальных сообществ. Все они не только производят и потребляют экономические блага, но и ищут информацию, передают накопленный опыт, зарабатывают авторитет и конструируют новые значения хозяйственного процесса. Их действия порождаются социальными структурами и сами, в свою очередь, “творят” эти структуры. В первом же разделе мы не претендуем на полное раскрытие предмета экономической социологии (без содержательного изложения ключевых тем это вряд ли возможно). Скорее, речь идет о наброске предметного поля, дающем первое понимание его границ 7 110 .

Построение экономико-социологической модели. Какие принципы могут быть заложены в основу построения социологической модели экономического действия? Экономисты имеют свое решение данной проблемы. Особенно важна в этом случае позиция В. Парето, который “развел” экономическую теорию и социологию, предложив первой заниматься изучением “логических действий”, а второй - “логическим исследованием нелогических действий” 8 111 . П. Самуэльсон придал этому различию канонический характер. А закреплено оно в остроумном афоризме экономиста Дж. Дьюзенберри: “Вся экономическая теория посвящена тому, как люди делают выбор; а вся социология посвящена тому, почему люди не имеют никакого выбора” 9 112 .

Как при таком подходе выглядит “социологический человек”? Его рассматривают как полного антипода homoeconomicus. Если последний, скажем, - это человек независимый, эгоистичный, рациональный и компетентный, тоhomosociologicusоказывается человеком, который подчиняется общественным нормам и альтруистичен, ведет себя иррационально и непоследовательно, слабо информирован и не способен к калькуляции выгод и издержек. Посмотрим вариант подобного сопоставления двух моделей.Homoeconomicusпредставлен экономистами К. Бруннером и У. Меклингом: это “человек изобретательный, оценивающий, максимизирующий полезность” (Resourceful,Evaluating,MaximizingMan, или модельREMM) 10 113 . А “социологический человек” описывается моделью, предложенной С. Линденбергом: это “человек социализированный, исполняющий роли, поведение которого санкционировано обществом” (Socialized,Role-Playing,SanctionedMan, или модельSRSM) 11 114 .

Избрав указанный путь, остается формализовать социологическую модель, чтобы придать ей более “рабочий” вид. Например, можно применить те же маржиналистские подходы и представить homosociologicusкак максимизатора степени собственной социализации и минимизатора неопределенности, связанной с его неполной включенностью в социальные нормы. Довести такую модель до количественной определенности, конечно, непросто. Но в случае успеха у экономической модели появится родственная конструкция, обрастающая собственным математическим аппаратом. В итоге, наряду с “экономическим автоматом”, мы получим еще один - “социологический автомат”, причем, более диковинный и, пожалуй, менее привлекательный - туповатый и пассивный. Не мудрено, что возникает соблазн отсечь социологический полюс (например, К. Бруннер уверен, что “модельREMMобеспечивает единый подход для социальных наук”) 12 115 .

Возможен ли синтез “полярных” моделей, вправе ли мы надеяться на появление некоего “социально-экономического человека”?

Ведь если две модели принципиально несопоставимы, если homoeconomicusиhomosociologicusдвигаются строго параллельными курсами, то само существование экономической социологии оказывается под вопросом.

Допустим, что расположение двух этих моделей на общей оси или нескольких общих осях возможно. Первый способ их синтеза - простое сложение (в той или иной комбинации) приписываемых человеку противоположных качеств. Подобное механическое сложение приводит к “схлопыванию” полюсов. Второй, более тонкий логический ход, - методом взаимного сближения и уступок найти компромиссную точку на оси между двумя полюсами. Именно эта точка в данном случае и должна указать адрес “социально-экономического человека”, обретающего в силу своего промежуточного положения некие дополнительные качества (например, возможность не просто принимать волевые решения или безвольно следовать сложившимся нормам, а согласовывать свои действия с действиями других) 13 116 . Действительно, методологическая рефлексия невольно влечет экономистов и социологов к такому сближению. Тем не менее, мы не считаем этот путь особенно перспективным, ибо сама проблема, на наш взгляд, должна быть поставлена иначе.

Как и большинство социологов, мы не в состоянии раскрыть объятия пересоциализированному антиподу “экономического человека”. И потому исходим из предположения, что homosociologicusне стоит в крайней противостоящей точке, но “плавает” в континууме между двумя полюсами, один из которых уже назван “человеком экономическим”, а другой можно условно назвать “человеком социальным”. Но если социология ищет человека не в какой-то отдельной точке, а на протяжении всего континуума, то это означает, что “социологический человек” может быть представлен лишь в виде целой галереи фигур, через ряд типов действия. В этом смыслеhomoeconomicusиhomosociologicusне являют два рядоположенных типа действия.Homosociologicusохватывает более широкий класс моделей, в котором “человек экономический” и “человек социальный” становятся крайними случаями.

Помещение человека в континуум между крайними, радикальными позициями не только предполагает снятие жесткого противопоставления этих двух типов действия, но и придает ему более активное субъектное начало. Речь заходит о человеке не просто информированном, но познающем; не просто следующем нормам, но социализирующемся. И дело даже не в том (точнее, не только в том), что человек как активный субъект может в одних случаях вести себя рационально, независимо или эгоистично, а в других - проявлять альтруизм или следовать традиционным нормам. Человек способен поступать вопреки (todootherwise) очевидной рациональности или устоявшимся нормам, “переключаться” с одного режима на другой (спонтанно или в результате волевых усилий), переходя от логики экономически ориентированного к логике социально ориентированного действия, и обратно.

В результате перед экономической социологией встают как минимум две методологические задачи. Первая - построение, вместо единой модели, типологий (таксономии) по целому ряду шкал, связывающих (и одновременно противопоставляющих) экономически и социально ориентированные действия. Таким образом, модельhomoeconomicusне отвергается экономической социологией. Напротив, она берется в качестве одной из ключевых рабочих моделей для типологических построений, но при этом не рассматривается как единственная или господствующая.

Вторая методологическая задача экономической социологии заключается в определении и раскрытии социальных и экономических условий, при которых осуществляется взаимопереход экономически и социально ориентированных действий. Например, что побуждает предпринимателя, зарабатывающего деньги любыми доступными и недоступными способами, впоследствии перечислять их на нужды детского дома? Или почему работник, которого все считали “душой коллектива”, преступает всякие нормы приличия при дележе дефицитного блага (премии, более высокой должности)?

История междисциплинарных отношений. Теперь перейдем к вопросу о взаимоотношениях между экономической теорией и экономической социологией в историческом аспекте. Развитие смежных дисциплин вовсе не обязательно происходит синхронно. И можно выдвинуть следующую важную гипотезу:экономическая теория и экономическая социология проходят через сходные периоды (этапы ), однако вторая отстает от первой на один условный шаг, т.е.каждый раз находится на предшествующем этапе. Если данная гипотеза основательна, то это помогло бы объяснить, почему во множестве случаев первоначальные методологические импульсы исходят из недр экономической теории, а экономико-социологические ходы скорее выглядят как ответные реакции. В историческом аспекте, со всеми неизбежными упрощениями, картина взаимоотношений двух дисциплин выглядит следующим образом.

1. Период первоначального синтеза (конецXVIII- серединаXIXвв.) 14 117 . Классический этап в политической экономии (от А. Смита до Дж.С. Милля) сопровождается с первой половиныXIXв. первоначальным оформлением социологии как “позитивной науки” (О. Конт). Социология предъявляет первые претензии на интегрирующую роль, но экономические вопросы ею всерьез не рассматриваются. На поле будущей экономической социологии пока работают экономисты альтернативного по отношению к либеральной политической экономии толка (социалисты, старая немецкая историческая школа, Ф. Лист). Между двумя дисциплинами еще отсутствуют сколько-нибудь четкие границы, осуществляются произвольные междисциплинарные переходы и заимствования.

2. Период взаимного обособления (конецXIX- началоXXвв.). Начинается неоклассический этап в экономической теории: маржиналистская революция (У. Джевонс, Л. Вальрас, К. Менгер), австрийская школа, А. Маршалл. Происходит обособление экономике как профессиональной отрасли знания, создание ее рабочего аппарата. Одновременно закладываются классические основы экономической социологии (К. Маркс, Э. Дюркгейм, М. Вебер). Несмотря на усилия по наведению мостов (М. Вебер со стороны социологии, Й. Шумпетер со стороны экономической теории), элементы параллельности в движении двух дисциплин усиливаются. Тенденция к специализации, методологическому и профессиональному размежеванию оказывается сильнее всех попыток синтеза.

3. Период взаимного игнорирования (30-е - середина 60-х годовXXв.). Наблюдается этап зрелости экономической теории с разделением ее основных отраслей (макро- и микроэкономика) и теоретических направлений (либерального и кейнсианского, бихевиористского и институционального). В это же время развертывается неоклассический этап в развитии экономической социологии и ее оформление как профессиональной отрасли с особым концептуальным и методическим аппаратом (теоретическая ветвь представлена Т. Парсонсом и другими функционалистами, эмпирическая - индустриальной социологией). Ни экономисты, ни социологи по большому счету не интересуются тем, что происходит в “соседнем лагере” и редко вторгаются в чужие области 15 118 .

4. Период “экономического империализма” (середина 60-х - 80-е годы). Экономическая теория переживает кризис, связанный с частичным пересмотром предпосылок (теории рационального выбора, новая институциональная теория). Одновременно осуществляются попытки широкой экспансии в смежные области социальных наук (Г. Беккер, Дж. Бьюкенен, К. Эрроу и др.). Между тем экономическая социология вступает в период профессиональной зрелости. На почве противостояния функционалистской гран-теории и взаимного отталкивания происходит развитие “нескольких социологии” - неомарксистской, неовеберианской, феноменологической. Появляются “новая экономическая социология” (М. Грановеттер) и “социо-экономика” (А. Этциони) как ответная реакция на сначала беспорядочное, а затем все более организованное наступление экономистов.

5. Этап “социологического империализма” (90-е годы). Происходит определенная фрагментация и переоформление экономической теории. Одновременно организуется массированный удар со стороны экономической социологии, покушающейся на реинтерпретацию экономических концепций и категорий во все возрастающем количестве исследовательских областей.

Конечно, в приведенной картине (как и во всякой общей схеме) немало огрублений и небесспорных вещей. При более детальном рассмотрении нетрудно выявить массу хронологических перехлестов. В каждый период возникают боковые ветви, усложняющие общую картину (например, молодая немецкая историческая школа, первые американские институционалисты и т.д.). Присвоенные нами названия не исчерпывают содержания каждого этапа.

Многие суждения требуют конкретного обоснования. Тем не менее, не претендуя на абсолютную точность, предложенная схема все же в состоянии, на наш взгляд, отразить определенные тенденции в развитии как экономической теории, так и экономической социологии, а также стимулировать наше понимание их взаимоотношений в тот или иной период (см. таблицу 1).

А как складывались взаимоотношения между экономистами и социологами? По свидетельству Р. Сведберга, они всегда были очень непросты 16 119 . Взаимное игнорирование, доходящее до неприязни, а в лучшем случае полемическая борьба с претензиями на приоритетную роль фактически никогда не прекращались. Есть здесь причины методологического свойства, вызванные прямыми предметными пересечениями. Но дело, конечно, не только в этом. Ведется борьба за “место под солнцем” - за престиж в сообществе, за то, чтобы считаться “главной” объясняющей и предсказывающей наукой, а в итоге, не в последнюю очередь, за объемы финансирования и количество мест в университетах.

Социологи не раз сами развязывали споры с экономистами (О. Конт в середине XIXв., А. Смолл - на рубеже веков, Т. Парсонс - в середине двадцатого столетия). Однако нужно сказать, что в подобных спорах, с точки зрения научного сообщества, социология, как правило, проигрывала экономической теории. И не только потому, что как самостоятельная дисциплина социология более молода. Основная причина, нам кажется, коренится в устойчивом воспроизводстве позитивистских стандартов того, что можно и нужно считать “наукой”. С точки зрения требований оценочной нейтральности и строгости эмпирической верификации суждений, использования сложных математических и статистических моделей, экономическая теория, бесспорно, имела и имеет больше шансов на то, чтобы представлять себя в роли “истинной науки”.

Сыграли свою роль, вдобавок, и политико-идеологические факторы. Считается, что среди социологов слишком много людей “левых” убеждений. И действительно, неомарксизм разного толка сохраняет в социологии достаточно прочные позиции. Отношение же к “левым” сдержанное даже на европейском континенте, а в университетах Соединенных Штатов их попросту третировали. Так что чисто научными дебатами дело не ограничивается. И сегодня призывы к единению лучших экономических и социологических сил пока во многом остаются благими пожеланиями.

Заключение. Научное сообщество экономистов, несмотря на проявившиеся тенденции к фрагментации экономической теории, продолжает оставаться более мощной и сплоченной корпорацией по сравнению с социологами. Наблюдаемое же интенсивное развитие экономико-социологических исследований во многом выступает как критическая реакция на предложенные экономистами схемы. Социологические подходы значительно расширяют и обогащают наше видение хозяйственных процессов. Однако это происходит ценою частичной потери точности и определенности. И сами модели поведения “социологического человека” в хозяйственной жизни формулируются пока весьма нечетко.

Метод в социологии - это способ построения и обоснования социологического знания. В социологии используются общенаучные и конкретно научные методы. К первым относят: исторический, системный, сравнительный и т.д.

Исторический метод позволяет сделать анализ социального явления практически на всех этапах его развития. Он помогает определить факторы, которые привели к возникновению данного явления, проанализировать условия, способствующие становлению и развитию исследуемых процессов. Этот метод опирается на принципы социальной философии, которая одновременно выступает и как важная часть общесоциологической теории, и как методология социального познания вообще и конкретного социологического исследования в частности.

Сущность метода сравнения заключается в поиске и проведении сравнений между социальными явлениями, выступающими в качестве предмета исследования. Достоинство этого метода состоит и в том, что он позволяет из имеющихся эмпирических, статистических и других данных выделить в социальных явлениях постоянные и переменные элементы.

Используя метод сравнения, социология оперирует с тремя группами данных. Во-первых, это данные о жизни, состоянии и тенденциях развития конкретной сферы деятельности общества. Во-вторых, это социологические данные, а также свидетельства этнографов, историков, политологов. В-третьих, это данные официальной статистики об отдельных регионах, предприятиях, рабочих местах, деятельности социальных институтов общества.

Системный анализ предполагает анализ социальных явлений и процессов, которые находятся в рамках определенной социальной системы (общества) и обладают определенной структурой элементов, внутренними связями и отношениями, определенными границами и т.д.

Для анализа поведения отдельных личностей и конкретных социальных групп в социологии применяется бихевиористский метод. Через поведение, психологическую направленность личности, ее деятельность затем анализируются, разъясняются само общество, его отдельные составные части.

К конкретно научным методам социологии относят социологическое наблюдение, анализ документов, опрос, социальный эксперимент и структурный анализ малых групп (социометрию).

Социология выполняет многообразные функции, в которых проявляется ее роль и предназначение в обществе. Их можно разделить на три основные группы: теоретико-познавательную, практически-политическую и идейно-воспитательную.

Реализация теоретико-познавательной функции позволяет социологии расширить и конкретизировать знание о сущности общества, его структуре, закономерностях, основных направлениях и тенденциях, путях, формах и механизмах его функционирования и развития. Обогащение научного социологического знания происходит как на основе внутреннего совершенствования теоретической социологии, так и в результате динамичного развития самого объекта познания этой науки - социальной действительности. И здесь особая роль принадлежит эмпирической социологии и непосредственно связанным с ней специальным социологическим теориям.

Практически-политическая функция социологии связана с тем, что данная наука не ограничивается познанием социальной реальности. Опираясь на это, она вырабатывает предложения и рекомендации для политики и практики, направленные на совершенствование социальной жизни, на повышение эффективности управления социальными процессами. Конкретными формами реализации данной функции выступают социальное предвидение, планирование, прогнозирование, проектирование и конструирование.

Идейно-воспитательная функция социологии наиболее четко проявляется в процессе социализации. Кроме того, на основе эмпирических социологических исследований обнаруживается социальное нездоровье общества, рост социальной напряженности, что позволяет своевременно вырабатывать меры по предотвращению и преодолению негативных, асоциальных явлений в обществе.

Ю. Козак, А. Гримадюк

Одесский национальный экономический университет

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ АНАЛИЗА

ТВОРЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В

ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СОЦИОЛОГИИ

Актуальность проблематики

Актуальность данной проблематики определяется прежде всего теми

сдвигами в содержании труда, которые привели к появлению на

исторической арене «нового среднего класса», занимающего промежуточное

положение между рабочими и работодателями и получившего название «креативный класс». По мнению его «первооткрывателя» Ричарда Флориды (получившего прозвище «Маркс без бороды»), с образованием «креативного класса», объединяющего в США более 30% рабочей силы, «связаны глубокие и значительные перемены в наших привычках и методах работы, ценностях и стремлениях, а также в самой структуре нашей повседневной жизни» (19, с.12). Как показывает масштабное исследование, проведенное Р.Флоридой совместно с И. Тинагли, аналогичные процессы происходят и в Европе. По общему числу людей, занятых в креативных индустриях, второе место в мире после США занимает Россия (24, р.17-21).

Однако работы Р.Флориды – не панегирик «креативному классу». Флорида критикует «креативный класс» за инфантилизм, безответственность и невыполнение своих лидерских обязательств. Хотя это и режет слух, но автор призывает его к выработке классового сознания. Главный пафос его работ:: «креативный класс» набрался сил и теперь должен самоидентифицироваться и взять ответственность в свои руки (23, р.9).

Особенно актуальна сегодня эта проблема для России, где «креативный класс» вынужден с ходу включиться в политическую борьбу и образовать ядро оппозиции режиму, не выработав еще своего политического самосознания, не понимая, что ему собственно нужно и что он будет делать Ю. Козак, А. Гримадюк после ухода Путина. Отсюда – в основном негативный характер его политических требований, которые сводятся по сути к «Путин, уходи» и полная неспособность выдвинуть не только какую-либо позитивную программу, но и хотя бы приемлемый план действий. Это стало одной из причин поражения первых массовых выступлений оппозиции. Неудача этих выступлений наглядно подтверждает, что заявленная когда-то Г.Лукачем тема «истории и классового сознания», давно переставшая быть актуальной для рабочего класса, становится сегодня как никакая другая актуальной для «креативного класса».

Эти трудности не случайны. Эпистемологически они в определенной степени связаны с экономической и социологической неразработанностью не только теории «креативного класса», но и проблем творческой деятельности в современной экономике, что мешает «креативному классу»

осознать свое место в обществе и свою роль в процессах его развития.

Значение этих крайне сложных вопросов определяет особую актуальность поиска методологических основ анализа творческой деятельности, осуществляемого в рамках экономической социологии.

Постановка проблемы и цель рассуждений В литературе значительный резонанс помимо работ Р.Флориды вызвали также работы Чарльза Лэндри «Творческий город» и Хокинса «Креативная экономика». Что же касается более категориальной разработки этих вопросов, то здесь в настоящее время лидирует постмарксисткое направление. Оно рассматривает творческую деятельность как процесс непосредственной, неотчужденной кооперации, диалога, со-творчества субъектов деятельности. Постмарксизм исходит из того, что для включения в такие субъект-субъектные отношения нужны личностные способности к «опредмечиванию и распредмечиванию» результатов творчества и открытый, не ограниченный частной собственностью доступ к культурным ценностям (6; 4; 3; 7; 13; 12; 1, с. 27-29). К постмарксизму примыкает и так называемый «постиндустриальный социализм» (5).

В то же время подход с точки зрения альтернативных возможностей индивидуального выбора, господствующий в экономической теории, к решению этих теоретических вопросов фактически не применяется. Это мешает налаживанию междисциплинарных связей экономической социологии и экономической теории.

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ АНАЛИЗА ТВОРЧЕСКОЙ… 295

Целью статьи является попытка рассмотреть проблемы творческой деятельности с позиций альтернативных возможностей индивидуального выбора и тем самым перекинуть мостик между экономической теорией и экономической социологией.

При этом мы исходим из того, что экономическая социология не может себе позволить пройти мимо проблем «креативного класса» так же, как это фактически сделала экономическя теория (за исключением, пожалуй, «новой теории роста» П.Ромера). Экономическую теорию не интересует, откуда берутся альтернативные возможности. Вынося этот вопрос за рамки своего предмета, современная экономическая теория тем самым фактически передает его в ведение экономической социологии, которая силу самой природы своего предмета призвана рассматривать не только использование альтернативных возможностей, но и их создание.

Экономическая и творческая деятельности

Такое разграничение предмета анализа небезосновательно. Оно исходит из действительного различия экономической и творческой деятельности.

Экономическая деятельность включает две стадии: 1) выбор определенного варианта деятельности из известных альтернатив; 2) осуществление этого варианта, опредмечивание деятельности в ее результате, то есть труд. Как известно, Маркс делал упор на труд, на опредмечивание деятельности, то есть акцентировал внимание на второй стадии экономической деятельности. Современная экономическая теория, напротив, делает акцент на первой стадии экономической деятельности, на проблеме выбора.

Однако этого перенесения акцента с труда на выбор явно недостаточно для адекватного анализа современной экономики. Дело в том, что при этом экономическая теория фактически исключает из своего предмета творческую деятельность, способную создавать новые альтернативные варианты выбора. В результате все внимание односторонне фиксируется на анализе выбора, а не на том создании для него новых возможностей, которое образует исходный пункт сложной деятельности, характерной для современной экономики. Для того, чтобы категориально выразить особенности современной развитой экономики, надо перенести акцент не с трудового действия на выбор, а с выбора – на создание для него новых вариантов и, следовательно, с экономической деятельности – на творческую.

Ю. Козак, А. Гримадюк В экономической деятельности классического индивидуального производителя («простого товаропроизводителя») предпринимательский выбор и трудовое воздействие на предмет труда соединены в одном лице, но сама эта деятельность обычно фактически отделена от творчества, создающего новые альтернативные варианты действий. Вследствие такого общественного разделения деятельности отделенные от творчества действия носят рутинный характер. Развитие мелкотоварного производства происходит медленно. Не удивительно поэтому, что оно оказалось неспособно противостоять капиталистическому производству, предполагающему предпринимательство, отделенное от непосредственного труда.

Капиталистическое предпринимательство означает относительное обособление выбора от труда. Предприниматель концентрирует внимание на функции экономического выбора, рабочий – преимущественно на непосредственном действии, выступающем как труд. В классическом капиталистическом производстве выбор и труд оказываются разделены.

Выбор становится прерогативой предпринимателя, а труд закрепляется за наемным рабочим.

Это новое, специфически капиталистическое общественное разделение деятельности на обособившиеся и противостоящие друг другу трудовое действие и предпринимательский выбор получило своеобразное выражение в экономическом мысли. С одной стороны, основанная на трудовой теории стоимости марксистская политическая экономия акцентируют внимание на труде как действии, направленном непосредственно на материальный предмет. При этом субъективный экономический выбор отодвигается на задний план. С другой стороны, возникли австрийская и неоклассическая школы, акцентирующие внимание на проблеме экономического выбора и рассматривающие трудовое действие лишь как один из производственных ресурсов или факторов производства.

Современная экономическая теория помещает между материальным миром и миром «праксеологической реальности» особую предметность – альтернативные возможности человеческой деятельности.

«Праксеологическая реальность – не физический мир, – подчеркивает Л. Мизес, – а сознательная реакция человека на данное состояние этого мира. Экономическая теория – это не наука о предметах и осязаемых материальных объектах; это наука о людях, их намерениях и действиях. Блага, товары, богатство и все остальные понятия поведения не являются элементами природы; они элементы человеческих намерений и поведения. Тому, кто хочет заняться их изучением, не нужно смотреть на внешний мир; он должен искать их в намерениях действующих людей (14, с.89).

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ АНАЛИЗА ТВОРЧЕСКОЙ… 297

В отличие от радикального активизма Фихте праксеология Мизеса не стремится отрицать объективное существования материального мира; она вообще методологически индифферентна по отношению к объективности его существования. Ее интересуют совсем другие, идеальные объекты человеческой деятельности – альтернативные возможности, из которых делает свой выбор экономический субъект, а не материальность тех вещей, с которыми связаны эти альтернативные возможности. Вследствие этого своего интереса не к материальным, а прежде всего к идеальным объектам человеческой деятельности или феноменам деятельности (по аналогии с гуссерлевским пониманием феномена как интенционального объекта) австрийская праксеология в отличие от марксистского деятельностного подхода выступает как своего рода феноменология человеческой деятельности.

Вряд ли является случайным то, что параллельно с проникновением в экономическую теорию «австрийского» по своему происхождению понятия альтернативных издержек, рассматриваемых как издержки утрачиваемых альтернативных возможностей, в современное мышление вошло разработанное Э. Гуссерлем понятие интенциональных объектов.

Феноменологическая редукция Э. Гуссерля, как и методологическое сомнение Декарта, исходит из несомненности факта сознания. Но, если несомненно сознание, то несомненно, следовательно, и то, на что оно направлено. Ведь нельзя разрывать акт сознания пополам. Не бывает интенциональности, направленности без того, на что она направлена.

Значит, в сознании трансцендентального субъекта существуют не только акты мышления, но и те объекты, на которые направлены эти акты.

Гуссерля интересовало в основном познание, а не практическая деятельность, хотя в принципе интенциональные объекты могут рассматриваться как объекты не только познания, но и практической, в частности, экономической деятельности. Однако Гуссерль не акцентировал внимание на деятельности, как Фихте. Поэтому у него интенциональные объекты выступают как образы материальных вещей, на которые направлено сознание познающего, а не активно действующего субъекта.

Вследствие такого фактически предполагаемого бездействия познающего субъекта теряет всякий смысл рассмотрение альтернативных возможностей действий в качестве особого класса интенциональных объектов, являющихся объектами уже не созерцания, а выбора. Если же предположить субъекта не созерцающим, а действующим, то возникает совершенно новая категория интенциональных объектов – интенциональные объекты выбора, в качестве которых выступают альтернативные возможности действий. Выделение Ю. Козак, А. Гримадюк этого особого, «деятельностного» класса интенциональных объектов способно открыть новые перспективы и существенно расширить границы применения деятельностного подхода в экономической социологии.

Если в соответствии с подходом современной экономической теории рассматривать экономическую деятельность прежде всего как индивидуальный выбор, то интенциональными объектами такого выбора как раз и являются альтернативные возможности. Они образуют ту самую феноменологическую предметность, ту «праксеологическую реальность», с изучения которой и начинает современная экономическая теория. Такое феноменологическое понимание предметности фактически присуще современной экономической теории в ее и неоавстрийском, и неоклассическом, и неоинституциональных вариантах.

Возьмем, например, неоинституциональную теорию прав собственности.

Вообще говоря, права собственности, то есть права индивидов использовать ресурсы (21, с. 47) – это исторически определенная общественная форма возможностей выбора индивидом своих действий.

Рыночная трансакция, то есть обмен правами собственности – это специфическая общественная форма обмена этими возможностями.

Собственность рассматривается в неоинституциональной теории в духе англосаксонского права – как пучок, набор правомочий. В свою очередь каждое правомочие представляет собой определенный набор возможностей, открывающихся перед его владельцем. Следовательно, обмен правами собственности, правомочиями – это есть в конечном счете обмен возможностями. Р.Коуз подчеркивает, что «на рынке торгуют не материальными предметами, как часто предполагают экономисты, а правами осуществлять определенные действия» (8, с. 348). Каждое правомочие расширяет возможности субъекта, его выбор. Так, А.Алчиан определяет систему прав собственности как «совокупность методов предоставления конкретным индивидам «полномочий» выбирать любой способ использования конкретных благ из класса незапрещенных способов использования этих благ» (22, р.130)1.

Это, впрочем, прекрасно понимал и сам основоположник деятельностного подхода. Фихте характеризует «право собственности как право, исключающее действия, а не вещи. Это происходит так. Пока все живут смирно друг возле друга, между ними не возникает споров. Только впервые тогда, когда они начинают проявлять себя в деятельности, они сталкиваются друг с другом. Свободная деятельность – источник борьбы сил. Она, следовательно, и является тем предметом, о котором должны договариваться спорящие;

эта деятельность, а не вещи, составляет предмет договора. Собственность на предмет свободной деятельности вытекает и выводится из исключительного права на свободную деятельность. Я не буду утомлять себя, придумывая средства для идеального владения этим деревом, если никто из тех, кто приближается к нему, его не трогает и если только

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ АНАЛИЗА ТВОРЧЕСКОЙ… 299

Соответственно и товарный обмен рассматривается в неоинституциональной теории не как обмен материальными предметами, а как обмен правами собственности, то есть, иначе говоря, как обмен возможностями действовать определенным образом в отношении этих предметов. Такой обмен возможностями и образует содержание рыночных трансакций, а издержки этого обмена правами собственности образуют трансакционные издержки.

Существует однако не только обмен возможностями, но и творческое создание принципиально новых возможностей. Эти творчески созданные возможности значительно усложняют определение прав собственности.

«Например, внедрение новых технических средств, как-то автомобиль, копировальные машины, компьютеры, видеопленки, зачастую порождает неопределенность в отношении прав собственности, в результате чего права, имеющие ценность, остаются в общественном «секторе собственности» (21, с.53).

Определяющим для способа обмена является его интенциональный объект, то есть то, какие именно альтернативные возможности обмениваются. В этом смысле объект обмена определяет способ обмена.

Личностным, творчески созданным возможностям адекватен свободный межличностный обмен. Рыночные же трансакции адекватны общественным возможностям, но не всем, а лишь тем общественным возможностям, которые имеют исключительное, конкурентное использование.

Использование их одним субъектом исключает их использование другим.

«Обеспечение прав собственности предусматривает исключение других лиц из числа пользователей ограниченных ресурсов» (21, с. 49). Однако в специфически исторической форме прав собственности выступает лишь часть общественных возможностей в то время, как другая часть открыта для всеобщего использования2.

Неоинституциональная теория прав собственности рассматривает обмен товарами как обмен правами собственности, то есть как рыночную мне одному полагается снимать с него плоды, когда я захочу. … Таким образом, на основе договора всех со всеми распределяется сфера свободной деятельности между отдельными индивидами, и из этого деления возникает собственность» (18. с. 260).

«Коль скоро мы имеем дело с информацией, «продуктами» духовного производства, покинув мир материального, конечного богатства, мы вступаем в сферу общественной собственности. Поскольку в области духовного производства и информации нет конечности, значит, нет места и частной собственности. … В постиндустриальном (информационном) обществе обладание частной собственностью и ее размеры зависят прежде всего от того, как и насколько человек включен в сферу общественной собственности: чем больше он приобщен к знаниям и информации, тем выше его материальное благосостояние» (9, с. 192-193).

Ю. Козак, А. Гримадюк трансакцию. Трансакция – это обмен не вещами, а альтернативными возможностями, то есть интенциональными, а не материальными объектами. Здесь неоинституционализм солидарна с неоклассикой, заменяющей вслед за австрийской школой классический анализ объективной стоимости анализом альтернативных издержек. Все эти течения современной экономической мысли основаны по сути на анализе альтернативных возможностей, являющихся объектами экономического выбора.

Такому рассмотрению экономической деятельности адекватно понимание деятельности как выбора. Вообще же деятельность не сводится к выбору. Экономическую деятельность правомерно рассматривать как выбор из определенного набора заданных субъекту извне альтернативных вариантов действий. Экономический субъект не создает сам альтернативные возможности своих действий. Он получает их извне, от общества в готовом виде. Поэтому ему остается лишь выбирать из предлагаемых ему обществом альтернативных вариантов.

В отличие от экономической деятельности творчество не сводится к выбору, оно означает относительно самостоятельное создание самим субъектом новых альтернативных возможностей для своих действий.

Степень этой самостоятельности и определяет меру творческого содержания деятельности. Именно эта относительная самостоятельность в создании новых возможностей и возвышает творчество над экономической деятельностью, использующей лишь те возможности, которые предлагает общество.

Вообще говоря, осознание человеком альтернативных возможностей своих действий может происходить двумя путями. С одной стороны, человек может узнать об их существовании от других людей, от общества, Например, в ходе его воспитания, обучения или по любым другим каналам движения и распространения знаний между людьми таким как рыночные цены, средства массовой информации и коммуникации, реклама, литература и т.д. В этом случае осознание индивидом объективно существующей возможности опосредуется обществом. В этом смысле данная альтернативная возможность выступает для индивида как общественная возможность, предоставляемая ему обществом.

Но, с другой стороны, субъект может не только получать в готовом виде знание возможностей от других людей, но и сам создавать новые возможности, причем, возможности, являющиеся новыми не только для него, но и для других людей, для общества в целом. Конечно, без общества и вне общества, без того объективного знания, которое К.Поппер называет

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ АНАЛИЗА ТВОРЧЕСКОЙ… 301

«третьим миром», Маркс – «всеобщим трудом», и которое у Платона выступает как мир идей – создание новых личностных возможностей крайне затруднено. Изолированному от объективного знания творческому субъекту пришлось бы на каждом шагу изобретать велосипед и не только велосипед, но даже колесо, которого он не найдет в готовом виде в первичной, естественной природе и может взять только у общества (10, с.124). В этом смысле любой индивидуальный творческий субъект – это лишь «карлик, стоящий на плечах великана».

Экономическая теория и экономическая социология.Альтернативные выборы

Предмет экономической социологии продолжается там, где останавливается экономическая теория. Экономическую теорию вообще не интересует происхождение тех альтернативных возможностей, из которых экономический субъект делает свой индивидуальный выбор. Это не ее предмет. Но это часть предмета экономической социологии, которая не может себе позволить подобно экономической теории ограничиться анализом выбора из имеющихся альтернатив, но должна исследовать также, откуда берутся эти альтернативные варианты действий. В этом смысле ее предмет шире, чем у экономической теории.

Творческая деятельность предполагает не только выбор, но и создание для него новых альтернативных возможностей. Если экономическую деятельность можно свести только к первому элементу, то творчество обязательно предполагает второй. Оба эти элемента связаны с новыми альтернативными возможностями: один – с их созданием, другой – с использованием. Поэтому категория альтернативных возможностей нужна для описания не только чисто экономической деятельности как выбора, но и для анализа элементов творчества, «растворенных» в практической деятельности.

Рассмотрение объективной основы индивидуальных действий требует сказать несколько слов о концепции объективного знания К.Поппера (15, с.150-154). В свое время его теория «трех миров» вызвала некоторое удивление. Ведь Поппер известен как непримиримый обличитель «врагов открытого общества» Платона и Гегеля. Между тем в своей теории «трех миров» он рассматривает объективное знание чуть ли не по аналогии с Марксовым понятием «всеобщего труда», означающим, как известно, Ю. Козак, А. Гримадюк «всякий научный труд, всякое открытие, всякое изобретение» и предполагающим не только внутривременную, общественную связь между людьми, но и межвременную, всеобщую связь (11, с.116)3.

Мир «всеобщего труда», частью которого является такое объективное знание, образует наиболее глубинную, всеобщую основу возможностей выбора людьми своих индивидуальных действий. Различие между этой всеобщей основой индивидуальных действий и общественными отношениями лучше всего пояснить на примере Робинзона. Дело в том, что действия Робинзона выпадают из общественной связи, но отнюдь не выпадает из всеобщей исторической связи. Именно поэтому осмеянная марксизмом робинзонада как нельзя лучше подходит для того, чтобы отделить всеобщую основу индивидуальных действий от общественных отношений. Даже на необитаемом острове действия Робинзона не изолированы от всей предыдущей истории человечества. Для своих действий он располагает тем минимумом знаний, навыков и опыта, которые он приобрел раньше. Оказавшись на необитаемом острове, он тем не менее по-прежнему продолжает использовать эту всеобщую основу своих действий. Историческая ступень развития этой всеобщей основы и определяет в конечном счете ту сумму субъективных знаний, которой располагает Робинзон. Если бы это происходило не в ХVII веке н.э, а в ХVII в. до н.э., то такой античный Робинзон вряд ли смог бы использовать ружье и порох даже, если бы они каким-то чудом оказались у него в руках.

Таким образом, даже оказавшись на необитаемом острове, Робинзон не выпадает из истории. Изоляция от общества не означает изоляции от всей предыдущей человеческой истории.

Но теперь он не может купить себе порох после того, как закончится его запас. Зато, с другой стороны, перед ним не стоит необходимость производить какой-то товар для обмена на этот дополнительный порох в соответствии с общественно необходимыми затратами труда. Выпадая из общества, он тем самым выпадает из мира общественных отношений и оказывается лицом к лицу с первичной, естественной природой и естественной необходимостью. Общественные отношения перестают опосредовать связь между всеобщей основой и его индивидуальными действиями.

Маркс пишет: «Следует различать всеобщий труд и совместный труд.

Тот и другой играют в процессе производства свою роль, каждый из них переходит в другой, но между ними существует также различие. Всеобщим трудом является всякий научный труд, всякое открытие, всякое изобретение. Он обусловливается частью кооперацией современников, частью использованием труда предшественников. Совместный труд предполагает непосредственную кооперацию индивидуумов» (11, с.116). О творчестве как «всеобщем труде» см. также: 2, с. 275; 20, с. 235-280.

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ АНАЛИЗА ТВОРЧЕСКОЙ… 303

Он может не добавлять ничего существенно нового, имеющего всеобщее значение к тем знаниям, которыми он уже располагает. Скорее он просто адаптирует уже имеющуюся всеобщую основу для своих действий:

он по-прежнему использует ружье и порох, а не изобретает винтовку или автомат. Он не обязательно расширяет всеобщую основу за счет создания новых личностных возможностей своих действий. Но если Робинзон всетаки изобретет винтовку вместо ружья, то после возвращения в общество его изобретение может получить всеобщее признание. Даже если он сам никогда не вернется в общество, его изобретение все равно может получить всеобщее признание тогда, когда люди рано или поздно обнаружат созданную им винтовку.

Так или иначе его творчество не выпадает из всеобщей связи между людьми, не отрывается от всеобщей основы, поскольку в любом случае оно опирается на уже существующее и субъективно усвоенное им объективное знание. Но, неизбежно оставаясь в сфере всеобщей связи между людьми, Робинзон вместе с тем выпадает из системы общественных отношений, из системы поддерживаемой определенным образом общественной связи между людьми. Однако, выпадая из сферы общественных отношений, его индивидуальные действия все же продолжают опираться на свою всеобщую основу.

Таким образом, личностные и общественно-опосредованные возможности индивидуального выбора человеком своих действий выступают как две противоположные формы использования одной и той же всеобщей основы индивидуальных действий. Косвенно всеобщие возможности открыты для всех людей, но непосредственно люди могут использовать их в двух противоположных формах: воспринимая их либо как готовые варианты своих действий, либо как своего рода «материал» для творческого создания новых альтернативных возможностей своих действий.

Например, технология мобильной связи является непременной составной частью всеобщей основы индивидуальных действий современного человека. Большинство людей реализуют эту всеобщую основу в качестве тех предоставляемых современным обществом возможностей мобильной связи, которые они используют в своих повседневных действиях. Набор этих альтернативных возможностей довольно обширен, если учесть, что потребитель может выбирать ту или иную компанию, тот или иной телефон, тот или иной «пакет», то или иное время, ту или иную продолжительность разговора, может набирать тот или иной известный ему номер, а при желании может вообще отказаться от использования услуг мобильной связи. Все эти альтернативные возможности являются Ю. Козак, А. Гримадюк общественными постольку, поскольку они предоставляются современным обществом в «готовом» виде. Только в том случае, если человек использует существующую технологию мобильной связи в качестве отправного пункта ее совершенствования, эта технология как элемент достигшей современного уровня всеобщей основы индивидуальных действий становится «материалом» для творческого создания новых личностных возможностей.

Всеобщая основа индивидуальных действий опосредуют естественные, предоставляемые человеку первичной природой возможности. Например, сама по себе первичная, естественная природа не дает человеку возможности мобильной связи на таких расстояниях. В свою очередь, как мы видим, эта всеобщая основа может использоваться в двух альтернативных вариантах, выступая либо как общественные возможности, либо как непосредственная основа создания личностных возможностей.

Выше отмечалось, что разделение труда и выбора в капиталистическом производстве антитетично по отношению к их непосредственному соединению в экономической деятельности индивидуального производителя.

Вместе с тем капиталистическое предпринимательство открывает определенные возможности для усиления воздействия на материальное производство со стороны тех сфер духовного производства, которые прежде были практически полностью отделены от него. Тем самым создаются условия для беспрецедентного технологического и экономического развития.

В конечном счете это развитие достигает такой ступени, на которой выбор и действие, предпринимательство и труд дополняются творческим созданием новых альтернативных вариантов действий непосредственно на уровне корпорации, выступающей в этом случае как научнопроизводственный комплекс. Более того, под действием корпоративного соединения эти элементы начинают соединяться и на индивидуальном уровне. Индивидуальное действие, выступающее в производстве как труд, вновь начинает соединяться с выбором, но теперь к нему присоединяются элементы творчества. Тем самым в исторической тенденции начинается отрицание классического капиталистического разделения экономической деятельности на трудовое действие и предпринимательский выбор.

Начинается частичный возврат к их соединению, но это соединение теперь начинает обогащаться еще и элементами творчества, практически чуждыми прежнему индивидуальному производителю.

Современная инновационная экономика в этом смысле выступает как начинающееся отрицание капиталистического разделения выбора и действия. Но это означает не возврат к простому товарному производству, а

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ АНАЛИЗА ТВОРЧЕСКОЙ… 305

скорее своеобразный исторический синтез простого и капиталистического товарного хозяйства в современной инновационной экономике. Этот исторический синтез берет от простого товарного производства начинающееся на индивидуальном уровне воссоединение действия и выбора, а от капитализма – добавление к этим этапам деятельности тех элементов творчества, которые прежде были практически отделены от материального производства и концентрировались в сфере духовного производства, отделенного от материального.

Капиталистическое разложение экономической деятельности на выбор и действие, обособленные и противостоящие друг другу в форме классового противоречия, оказывается лишь историческим условием последующего усложнения деятельности, предпосылкой добавления к этим двум элементам экономической деятельности творческого элемента.

В оценке степени развития этой тенденции однако не должно быть никакого «забегания вперед». Творческая деятельность предполагает прежде всего творческое создание новых личностных возможностей.

Между тем современные люди, работающие в системе общественного разделения деятельности специализируются либо на более или менее творческой подготовке новых возможностей, предназначенных заведомо для других людей, либо на практическом использовании этих возможностей, выступающих для них как уже готовые общественные возможности. Ни у тех, ни у других нет еще целостной творческой деятельности. Вместо чистого, совершенного, целостного творчества мы чаще наблюдаем лишь элементы творчества, предполагающие его разорванность, фрагментарность, а также его включенность в содержание труда, который в отличие от чистого творчества подчинен экономической необходимости. Поэтому такое распадающееся на отдельные элементы и включенное в содержание труда творчество в значительной степени подчиняется общественно-экономической необходимости. Чтобы получить общественное признание, новые возможности принимают форму общественных, опосредованных обществом возможностей и в этой неадекватной их собственной природе форме втягиваются в рыночный механизм общественного признания. Примером такой неадекватности формы и содержания может служить интеллектуальная собственность, предполагающая возможность полной или частичной продажи этих прав собственности и выступающая как противоречие в определении.

Рыночный, абстрактно-обезличивающий механизм общественного признания соответствует природе обычных опосредованных обществом возможностей, характерных для экономической деятельности. В то же Ю. Козак, А. Гримадюк время внутренней природе творческих результатов он отнюдь не соответствует, и даже, наоборот, прямо противоположен ей. Формой проявления этого внутреннего конфликта становится, например монополистическая конкуренция, связанная с продуктовыми инновациями.

Возникает конфликт монополистической и конкурентной сторон монополистической конкуренции. Противоположность этих сторон обнаруживается в том, что инновационные возможности и конкуренция оказывают прямо противоположное воздействие на положение экономической системы относительно ее общего равновесия. Если инновации, как показал Й.Шумпетер, отталкивают систему от положения общего экономического равновесия, то конкуренция, напротив, стремится приблизить систему к этому состоянию.

Это конфликт двух противоположных начал особенно характерен для современной экономики. По мере все нарастающего воздействия науки элементы творчества постепенно начинают все больше проникать даже в самые сокровенные «недра» современного производства. Возрастает сложность труда, увеличивается значение человеческого капитала, усиливаются творческие элементы в самом содержании труда и вообще любой экономической деятельности, включая предпринимательство. Такая деятельность требует уже не только обезличенного, но и отчасти – личностного признания.

При этом элементы личностного признания не ограничиваются внутрифирменными отношениями. Они выходят за пределы предприятий и проникают на рынок, причем, не только на рынок труда, но и на рынок продуктов. Творческий потенциал фирмы конечном счете вливается в ее интеллектуальный капитал, включающий не только человеческий капитал, но и так называемый структурный капитал: патенты, лицензии, фирменные знаки и торговые марки, то есть все то, что придает продукту фирмы индивидуализированный характер и отличает его от продуктов других фирм. Благодаря такой дифференциации продукции рынок данной фирмы тоже «индивидуализируется». Он относительно обосабливается от рынков других фирм и от отраслевого рынка в целом. Тем самым дифференциация продукции усиливает монополистический характер конкуренции.

Благодаря относительной обособленности своего микрорынка монополистический конкурент в отличие от совершенного конкурента получает некоторую власть над ценой. Эту власть фирма использует для того, чтобы поддерживать цену своей продукции на уровне, превышающем средние издержки, и получать тем самым экономическую прибыль. Такой разрыв между ценой и издержками монополистического конкурента

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ АНАЛИЗА ТВОРЧЕСКОЙ… 307

означает, что его издержки признаются обществом уже не просто как часть абстрактно-обезличенных затрат, не растворяются в их «серой массе», а по крайней мере отчасти «индивидуализируются». Прибыль такого монополистического конкурента выступает как количественная мера элементов «индивидуализированного» признания экономической деятельности фирмы. Таким образом, творчество порождает элементы имманентного ему личностного признания в сфере экономической деятельности современных фирм4.

Но это только одна сторона развития элементов индивидуализированного признания. С другой стороны, все более индивидуализированный характер может приобретать не только объект, но и сам субъект общественного признания. Индивидуализация субъекта означает, что конкретный субъект общественного признания известен еще до того, как начался труд, направленный на удовлетворение его потребностей. В чистом виде это характерно для сфер, работающих по индивидуальным заказам, прежде всего – для сферы услуг. Но дело не только в увеличении роли сферы услуг в современной экономике, и не только во все большем распространении практики индивидуальных заказов на материальное производство, но и в глубоком изменении самого способа экономической связи производства и потребления по сравнению с классическим обезличенным производством на неизвестный рынок (16, с.307; 17, с.9; 25, р.7).

Мы видим, таким образом, что тенденция к индивидуализации пронизывает практически все стороны экономической жизни современного общества. Во всех важнейших сферах экономической деятельности, так или иначе соприкасающихся с творчеством, элементы борьбы за личностное признания неизбежно пробивают себе дорогу. Однако это только элементы того особого способа признания, который имманентен самой природе творческой деятельности.

Истоки этих тенденций современного развития кроются в самой структуре современного индивидуального выбора, в противоречивом составе тех альтернативных возможностей, на которых этот выбор базируется, в тенденции к изменению этого состава – к усилению значения личностных возможностей за счет относительного уменьшения роли опосредованных обществом возможностей. Конечно, в любом случае исходная, базовая масса возможностей всегда берется у общества в готовом А. Горц подчеркивает постоянное стремление современных фирм придать своим товарам «несравнимую, неизмеримую, уникальную ценность художественных произведений, не имеющих эквивалента и потому предлагаемых на продажу по завышенным ценам»

Ю. Козак, А. Гримадюк виде. Весь вопрос в том, в какой мере субъект добавляет к этому набору опосредованных обществом возможностей что-то свое, личностное, индивидуальное, или индивидуальным является только сам выбор из этих опосредованно общественных возможностей. Если он добавляет созданные им самим новые возможности, ранее неизвестные обществу и в то же время общественно значимые, то есть имеющие значение для других субъектов в качестве возможных вариантов их выбора, то эти новые возможности выступают как личностные.

Подобно тому, как первобытный человек не стал ждать, пока первичная, естественная природа удовлетворит его потребности, а начал сам создавать нечто предметное для их удовлетворения, так и современный человек, живущий в высокоразвитом обществе, каким бы усредненным, массово-обезличенным он не был, уже не склонен выбирать лишь из того набора опосредованно общественных возможностей, которые ему предлагает общество. Он уже не только ждет милостей от общества, но и во все больших размерах, все более массово начинает сам, своим творчеством создавать для себя новые возможности, так что это постепенно становится нормой жизни высокоразвитого общества, проникая даже в те наиболее сокровенные «недра производства», которые традиционно были вотчиной скучного, отупляющего человека труда.

Элементы творчества становятся общественной нормой уже не только для интеллектуальной элиты, но и для широкого круга рядовых представителей многочисленного «креативного класса».

Выводы

Таким образом, мы приходим к выводу о том, что синтез концепции альтернативного выбора с историческим подходом к анализу творческой деятельности методологически вполне возможен. Отсюда следует вывод о том, что благодаря такому синтезу методологические основы анализа творческой деятельности в экономической социологи приобретают двойственный характер. С одной стороны, такой анализ исходит из альтернативных возможностей индивидуального выбора, что соответствует методологии современной экономической теории. Данная методологическая основа анализа творческой деятельности позволяет наладить междисциплинарную связь экономической социологии с экономической теорией. Другой методологической основой анализа творческой деятельности выступает присущий экономической социологии исторический подход к

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ АНАЛИЗА ТВОРЧЕСКОЙ… 309

исследованию. Такой подход позволяет рассматривать «креативный класс»

в широком историческом контексте начинающегося в высокоразвитых странах процесса преобразования содержания человеческой деятельности в направлении развития в нем элементов творчества. Общий методологический вывод при этом состоит в том, что эти элементы творчества и порожденный ими «креативный класс» надо рассматривать прежде всего с точки зрения исторической динамики современного общества с учетом как современной ступени его эволюции, так и перспектив дальнейшего развертывания процесса творческой трансформации содержания человеческой деятельности.

В перспективе такой динамический подход к анализу творческой деятельности по мере своей разработки способен заложить методологические основы дальнейшего развития теории «креативного класса».

Список использованной литературы

Батищев Г.С. Неисчерпанные возможности и границы применимости категории деятельности. – в кн.: Деятельность: теории, методология, проблемы. – М., 1990. – с. 27.

Библер В.С. От наукоучения – к логике культуры – М.: Политиздат, 1990 – 412 с.

Бузгалин А.В., Колганов А.И. Глобальный капитал. – М.: Логос, 2004 – 437 с.

Бузгалин А.В., Колганов А.И. Пределы капитала: методология и онтология. – М.:

Культурная революция, 2009 – 680 с.; 5. Горц А. Нематериальное: знание, стоимость и капитал. К критике экономики знаний. – М.: ГУ-ВШЭ, 2010 – 208 с.

Иноземцев В.Л. За пределами экономического общества – М.: Наука, 1998.

Колганов А.И. Собственность на знания как тормоз экономического и социального развития. – Альтернативы, 2002 – №1.

Коуз Р.Г. Нобелевская лекция «Институциональная структура производства»

(1991) – Природа фирмы – М., 2001 – с. 342-351.

Красильщиков В.А. Вдогонку за прошедшим веком: Развитие России в ХХ веке с точки зрения мировых модернизаций. – М., 1998 – 264 с.

Лукач Д. к онтологии общественного бытия. Пролегомены. – М.: Наука, 1991 – 412 с.

Маркс К. Капитал, т. 3 – Маркс К., Энгельс Ф., Соч., т.25, ч.1 – 553 с.

Межуев В.М. Философия культуры. – М., 2003.

Межуев В.М. Маркс против марксизма – М, 2007.

Мизес Л. Человеческая деятельность. – М.: Дело, 2001 – 878 с.

Поппер К.Р. Объективное знание. Эволюционный подход.- М., 2002 – с. 153 Тоффлер Э. Третья волна, М.: АСТ, 1998. – 781 с.

Ферн Э., Либерзон В., К. Макгурти и др. Шесть шагов в будущее. Как массовая индивидуализация меняет наш мир. – К.: Спайдер Украина, 2003–147 с.

Ю. Козак, А. Гримадюк Фихте Й.Г. Замкнутое торговое государство. – Фихте Й.Г. Соч. в 2 томах – т. 2 – СПб: Мифрил, 1993 – 798 с.

Флорида Р. Креативный класс. – М., 2005 – 452 с.

Хардт М., Негри А. Множество: война и демократия в эпоху империи – М.:

Культурная революция, 2006 – 559 с.

Эггертссон Т. Экономическое поведение и институты – М., 2001 – 431 с.

Alchian A. Economic Forces at Work. – Indianapolis, 1977 – 384 р.

Florida R. Creative Class War. Washington Monthly, January/Febr 2004 – р.7-18 – р. 9.

Florida R., Tinagli I. Europe in the Creative Age. Pittsburgh: Carnegie Mellon Software Industry Center/London Demos, February 2004 – р. 12-35.

Pine B.J. Mass Customization. – Boston: Harvard Business School Press, 2003 – 147 p.

–  –  –

В статье предлагается подход к анализу творческой деятельности, основанный на сочетании концепции альтернативных возможностей индивидуального выбора с анализом исторических тенденций изменения содержания человеческой деятельности.

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

Шрифт:

100% +

Теоретико-методологический раздел

Глава 5. Экономическая социология как наука: объект, метод, предмет, функции

Экономическая социология изучается как наука о предпосылках возникновения и закономерностях построения связей и отношений между людьми как социальными субъектами в мире хозяйства, а также как специальная социологическая теория с присущими ей объектом, предметом и системой категорий, работающих в русле основных социально-экономических законов.

Основные различия экономических и социологических подходов к анализу экономических отношений, выявленные Н. Смелсером74
Smelser, N. The Sociological Perspective on the Economy / N. Smelser, R. Swedberg // The Handbook of Economic Sociology. New Jersey, 1994. P. 4–5.

Заключаются в следующем.

1. В центре внимания экономистов – экономическая сфера общества (трудовые ресурсы), при социологическом подходе экономика рассматривается как элемент (составная часть) общественной системы.

2. Различие в интерпретации целей развития экономики: при экономическом подходе они выводятся из материальных потребностей общества (рост производительности труда, рост ВВП, структура использования ВВП и другие) и выражаются в максимизации общественного продукта и национального дохода; при социологическом – цели развития экономики рассматриваются как производные от целей общества, где главная цель – человек, обеспечение его материальных и духовных потребностей).

3. По-разному трактуются механизмы развития экономики: при экономическом подходе механизм развития идентифицируется с хозяйственным механизмом и системой управления экономикой: при социологическом – с социальным механизмом регулирования той или иной экономической сферы общества, через оптимизацию экономического поведения и взаимодействия разных социальных групп.

Экономическая социология исследует закономерности экономической жизни с помощью системы категорий, разработанных в рамках данной науки. Развитие экономики она описывает как социальный процесс, движимый активностью функционирующих в ней социальных субъектов, интересами, поведением и взаимодействием социальных групп и слоев. Известно, что новые научные направления возникают при наличии двоякого рода предпосылок: социальных , когда в обществе возникает спрос на соответствующие знания, и научных , когда внутри самой науки накапливаются идеи, концепции, факты, методы, обеспечивающие рождающееся направление требуемыми средствами научного анализа. Для формирования науки экономической социологии в настоящее время имеются как те, так и другие предпосылки.

5.1. Объект экономической социологии

Объект экономической социологии – взаимодействие двух основных сфер общественной жизни – экономической и социальной и соответственно взаимодействие двоякого рода процессов – экономических и социальных. Особенность этого объекта состоит в том, что описываются не отдельно взятые тенденции, наблюдаемые в сфере экономики и общества, и даже не их взаимосвязи, а нечто более сложное: механизмы, которые порождают и регулируют эти взаимосвязи. Так, распределительные отношения – это феномен экономики, но в основе этих отношений лежит определенный регулирующий их социальный механизм – поведение и взаимодействие социальных групп, от которых зависит характер распределения благ.

Объектом изучения экономической социологии, безусловно, является взаимосвязь социальной и экономической сфер. Но значимость сторон этой взаимосвязи на разных этапах развития общества, в разных конкретно-исторических условиях не остается одинаковой. Так, на современном этапе развития отечественной экономики значимость прямой связи (влияния экономики на социальное развитие) не вызывает сомнений. Что же касается обратной связи, т. е. влияния социальных регуляторов на развитие экономики, то ее еще предстоит исследовать, уделяя особое внимание недостаточному использованию социальных резервов развития отечественной экономики.

Для уточнения методологии социологического анализа определим содержание исходных понятий: экономической сферы общества, с одной стороны, и социальной (сферы социальных отношений) – с другой. Начнем с первого понятия как наиболее устоявшегося.

Экономическая сфера представляет собой целостную подсистему общества, ответственную за производство, распределение, обмен и потребление материальных благ и услуг, необходимых для жизнедеятельности людей. Эта сфера образуется множеством частных по отношению к ней систем большой сложности. Это первичный (промышленность), вторичный (сельское хозяйство) и третичный (сервис) секторы экономики: легальные, полулегальные, нелегальные типы экономических отношений и др.

Взаимодействие функциональных подсистем общества осуществляется тремя путями: через связь выполняемых ими функций; через переплетение и взаимосвязь их институтов; через взаимодействие относящихся к ним формальных организаций.

Под социальной сферой понимается область отношений между группами, занимающими разное социально-экономическое положение в обществе, различающимися прежде всего ролью в общественной организации труда, отношением к средствам производства, источниками и размерами получаемой доли общественного богатства. В этом понимании социальная сфера отражает важнейший аспект общественной жизни – отношения, связанные с характером социального неравенства, различиями в положении групп в обществе. Этот аспект носит сквозной характер, ибо различия в положении групп имеют место не только в экономике. Они проявляются также в политической, семейно-бытовой и других сферах общества, поскольку разные группы людей занимают в них разное положение. Соответственно одна и та же группа может занимать различное положение внутри разных сфер (подсистем).

Какова же связь понимаемой таким образом социальной сферы со сферой экономической?

Положения, занимаемые различными группами в обществе, в решающей мере определяются системой экономических отношений. Более того, сами группы, о которых идет речь в экономической социологии, – это совокупности индивидов, характеризующихся сходным положением в экономической сфере. Они как бы несут на себе ее черты – в соответствии с известным афоризмом К. Маркса об общественном человеке как совокупности социальных отношений. В этом «отпечатывании» экономических отношений на функционирующих внутри них группах проявляется прямое воздействие экономического на социальное.

Вместе с тем социальная область – это мощный фактор «обратного влияния» на функционирование и развитие общественной экономики, которое реализуется через активность социально-экономических групп, являющихся движущей силой социально-экономических процессов. Под социальными процессами понимают изменения социальных объектов во времени, а также закономерности, возникающие при смене их состояний. Согласно выводам известного польского социолога Яна Щепаньского (1913–1979), социальный процесс – это серии однородных изменений, наблюдаемых в той или иной подсистемах общества75
Щепаньский, Я. Элементарные понятия социологии / Я. Щепаньский. М., 1969. С. 45.

Применительно к задачам экономической социологии следует говорить прежде всего о социально-экономических процессах, понимая под ними изменения, происходящие в общественной экономике под влиянием функционирующего внутри нее человеческого фактора.

Суть представления о характере взаимоотношений социальной и экономической сфер можно подытожить следующим образом:

Под экономической сферой мы понимаем сферу общественной экономики, под социальной – область неравенства положения социальных групп во всех сферах общественной жизни;

Взаимоотношения экономической и социальной сфер – с одной стороны, это влияние экономических отношений на социальную структуру общества и активность социальных групп, с другой – влияние системы социальных неравенств на социально-экономические процессы.

Таким образом, объект, изучаемый экономической социологией, представляет собой обширную область явлений, лежащую «на пересечении» экономики и общества. Исследования в этой области предполагают: анализ статистического аспекта взаимосвязи экономической сферы и области социальных отношений, рассмотрение их как относительно независимых друг от друга компонентов общественной жизни; рассмотрение взаимосвязи этих сфер в динамике, подход к развитию экономики как социальному процессу; изучение движущей силы этого процесса – его социального механизма.

5.2. Метод экономической социологии

Метод экономической социологии характеризуется двумя принципами: междисциплинарностью и рассмотрением изучаемых явлений с позиций социального механизма регулирования экономических отношений субъектов деятельности и экономических процессов.

Междисциплинарностъ экономической социологии – следствие особенностей ее объекта: взаимосвязи экономической и социальной сфер общества.

Междисциплинарность как первый принцип исследовательской деятельности в экономической социологии предполагает рассмотрение изучаемых объектов с учетом их двойственной, экономико-социальной природы, порождаемой их принадлежностью одновременно к экономической и социальной сферам общества; учет экономических и социальных факторов, воздействующих на изучаемые объекты; учет двоякого рода последствий (экономических и социальных) динамики объектов; использование экономической и социальной информации; применение специальных методов обработки и анализа, позволяющих «стыковать» экономическую и социальную информацию (например, данные экономической и социальной статистики и данные социологических опросов о деятельности и поведении разных социально-демографических и социально-профессиональных групп).

Междисциплинарность как второй принцип, составляющий основу методологии и методики экономико-социологических исследований, – это ориентация на выявление социальных механизмов.

Выявление социальных механизмов регулирования экономических отношений субъектов деятельности и экономических процессов – фундаментальная черта исследований, проводимых в сфере экономической социологии в силу следующих причин.

1. Не прибегая к представлению о социальных механизмах экономических процессов, нельзя разобраться в закономерностях функционирования такого сложного объекта, каким является пересечение экономики и общества. На соответствие категории «механизм» задачам изучения сложных систем указывают многие специалисты в области системного анализа. «Когда предметом изучения являются системы с глубокой внутренней интеграцией (типа организма)… акцент должен делаться на проблематику целостности… Основная проблематика сосредоточивается тогда вокруг двух моментов: поиска специфических механизмов и… определения наиболее существенных форм взаимодействия целостного объекта со средой»76
Блауберг, И.В. Становление и сущность системного подхода / И.В. Блауберг, Э.Г. Юдин. М., 1973. С. 41.

2. Использование категории «механизм» ориентирует исследователей не только на изучение сложных систем, но и на совершенствование управления ими. Более того, именно это понятие позволяет науке, не ограничиваясь описанием внешней стороны явлений, проникать вглубь изучаемых процессов. В этом смысле методология, основанная на анализе социальных механизмов, сильнее, чем традиционный для социально-экономических исследований подход, ограничивающийся изучением связей между зависимой переменной и множеством определяющих ее условий. В случае традиционного подхода вопрос о том, под влиянием каких социальных сил возникает тот или иной процесс, каков его генезис, результатом какой цепочки событий он является, чаще всего остается открытым.

5.3. Предмет экономической социологии

Анализируя те или иные экономические структуры и процессы, экономическая социология в качестве своего предмета рассматривает социальные механизмы , от которых зависит характер протекания этих процессов, т. е. в центре внимания экономической социологии находятся природа и специфические способности социальных механизмов (возможность регулировать протекание экономических процессов).

В 1980-е гг. в науке наблюдался всплеск интереса к социальным механизмам. За сравнительно небольшой период времени (с начала 1980-х гг.) в научный оборот вошли такие категории, как «социальный механизм развития экономики»77
Заславская, Т.И. О социальном механизме развития экономики / Т.И. Заславская // Пути совершенствования социального механизма развития советской экономики. Новосибирск, 1985. С. 8–38.

, «механизм социального управления»78
Хакимов, P.С. Сущность и социальная роль управленческих отношений / Р.С. Хакимов. Казань, 1986. С. 139–141.

, «механизм демографического развития»79
См.: Вишневский, А.Г. Воспроизводство населения и общество / А.Г. Вишневский. М., 1982.

, «социально-экономический механизм стимулирования труда»80
См.: Социально-экономический механизм стимулирования труда. Томск, 1983.

, «механизм формирования миграционных ориентаций»81
Корелъ, Л.В. Перемещение населения между городом и селом в условиях урбанизации / Л.В. Корель. Новосибирск, 1982. С. 111–115.

, «механизм социально-экономического развития региона»82
Механизм социально-экономического развития региона. Томск, 1983.

И др. Во всех этих случаях речь идет о специфических социальных системах, функционирование которых порождает те или иные социальные изменения в сфере экономики, политики, воспроизводства населения и другие процессы. Изучение таких механизмов – одно из наиболее актуальных направлений современных социальных исследований.

В философском смысле социальный механизм – это самодостаточное средство регулирования общественно значимых отношений, возникающих при взаимодействии групп и общностей людей, элементов социальной структуры, различных сторон социальных процессов в обществе. Регулируя общественно значимые отношения, социальный механизм приобретает статус средства разрешения социальных противоречий во взаимных отношениях субъектов деятельности или в дисфункциональном развитии социальных и экономических процессов.

Переход от философского к социологическому уровню, несущему в себе определенные структуры, органически связанные с генезисом целого, предполагает иной взгляд (как бы «изнутри») на предмет исследования. Социологический анализ социальных механизмов позволяет рассматривать их как структуры, обладающие своеобразными характеристиками и обусловленные конкретным общественным устройством. Структуры устойчивых социальных связей обычно детерминируются принятой в обществе совокупностью институциональных социальных норм и средств социального контроля, накладывающих определенные ограничения на содержание и характер социальных действий и взаимодействий людей. Способ воздействия субъекта на объект, характер и объем изменений в объекте зависят от ситуационных факторов, личностных особенностей индивидов, социальных норм и средств социального контроля, особенностей социальной системы и окружающей среды. Продвигаясь от философского к социологическому уровню осмысления роли социальных механизмов во взаимодействии социальных субъектов, мы приходим к следующему определению социального механизма как предмета экономической социологии.

Под социальным механизмом регулирования экономических отношений понимается определенный способ взаимодействия социальных субъектов по поводу производства, распределения, обмена и потребления различных благ, проявляющий себя в виде устойчивой структуры типов экономического поведения этих субъектов 83
Соколова, Г.Н. Экономическая социология / Г.Н. Соколова. Минск, 1995. С. 46.

Регулятивные свойства социального механизма определяются, с одной стороны, правовыми, экономическими и социальными институтами, с другой – экономическим положением и социальным статусом разных социальных субъектов, а также состоянием ментальных (экономическое мышление), максимизационных (экономические интересы) и традиционных (социальные стереотипы) компонентов их экономического поведения.

5.4. Система категорий экономической социологии

Система категорий – это важнейшее средство научного исследования, используемое для описания и объяснения изучаемых эмпирических объектов. Категориальный аппарат и принципы анализа социальных систем в значительной степени определяют, удается ли науке проникать внутрь изучаемых объектов, отражать их с требуемой полнотой. В зависимости от того, какие именно принципы используются теми или иными научными школами, в науке складываются разные методологические традиции. Как уже отмечалось, методология экономической социологии базируется на двух главных принципах: междисциплинарности анализа объектов (рассмотрении каждого объекта как «представителя» экономической и социальной сфер общества) и на анализе социальных механизмов экономической сферы общества.

Общенаучные категории (структура, функции, процесс, механизм, элемент, связь, устойчивость, изменчивость, развитие и т. п.) заимствованы из языка общей методологии. В экономической социологии они используются как средство описания экономической и социальной сфер, для выделения и анализа специфических «подсистем» общества (таких, как социально-территориальная, социально-профессиональная, социально-управленческая).

Общесоциальные категории , используемые в других гуманитарных науках, заимствованы экономической социологией из лексикона последних. Так, ею используются категории политической экономии (собственность, производительные силы, производственные отношения, средства производства, производство, распределение, обмен, потребление и т. д.), философии (общественное сознание, общественные отношения), социальной психологии (коллектив, личность, поведение, мотивация, идентификация, адаптация, конформизм, конфликтность, взаимодействие), социологии (социальная группа, социальная структура, социальная организация, социальная мобильность и социальная стратификация, социальный статус, социальная роль и социальный престиж), социологии труда (содержание, характер, условия труда, организация труда, отношение к труду и др.).

Специфические категории экономической социологии – это те, которые возникли внутри нее и отражают характерные (именно для нее) угол зрения и подход к общественной жизни. Главные категории этой группы – социальный механизм регулирования экономических отношений субъектов деятельности, социальные механизмы регулирования экономических процессов, экономическое сознание, экономическое мышление, экономическая культура, экономический интерес, социально-экономический стереотип, экономическое поведение (профессиональное, трудовое, предпринимательское, потребительское, монетарное, инвестиционное, миграционное, демографическое и др.).

Методологический подход к развитию экономики как социальному процессу и изучение социальных механизмов как движущей силы этого процесса обусловливают систему категорий экономической социологии. Решение основной задачи экономической социологии – разработка теории, методологии и методики изучения социальных механизмов, регулирующих экономические отношения и процессы, – предполагает использование как социологических, так и экономических категорий с учетом их адаптации к решению поставленной задачи.

Первый уровень представляют две абстрактные категории – экономическая сфера и область социальных отношений. Их содержание отражает характеристики общества, наиболее значимые для понимания процессов, происходящих «на пересечении» экономики и общества как целого.

Третий уровень составляют категории, конкретизирующие содержание социальных механизмов, – экономическое сознание и экономическое мышление, социально-экономические стереотипы, экономические интересы, экономическая деятельность и экономическое поведение, экономическая культура и др.

Определение круга основных понятий экономической социологии дает нам возможность создать методологическую основу исследования социально-экономических явлений с помощью моделей описания и объяснения. Исследуя то или иное явление, необходимо четко представлять, в рамках какой закономерности оно будет изучаться и соответственно каким категориальным аппаратом предпочтительнее пользоваться? Первым этапом исследования всегда идет описание, где исследователь должен определиться, в каких именно понятиях он будет описывать полученные результаты эмпирического исследования.

Социологическое описание в экономической социологии

Социологическое описание – это фиксация результатов эмпирического социологического исследования с помощью выбранной системы обозначений и выражение этих результатов в контексте социологической теории. Описание – переходный этап между опытом и теоретическими процедурами, цель которого – приведение эмпирических данных исследования к тому виду, в котором они оказываются доступными для социального объяснения. Оно складывается из трех компонентов: эмпирических данных исследования; системы обозначений, придающей описанию строгую форму и в ряде случаев наглядность (графики, таблицы, схемы и др.); понятийного аппарата специальной социологической теории, связанного с системой обозначений. Социальные факты систематизируются в соответствии с описательными гипотезами. Разнообразие приемов группировок обусловлено, с одной стороны, характером социальной информации, с другой – целями и задачами, очерченными программой социологического исследования.

Наиболее сильный прием анализа по описательному плану – эмпирическая типологизация, результатом которой является типология, не имеющая конкретного теоретического основания. Развитие и совершенствование методов многомерного статистического анализа расширили возможности этого метода. Методы факторного, дисперсионного, кластерного и других видов анализа позволяют во многих случаях выделять устойчивые группы переменных и тем самым осуществлять эмпирическую типологизацию. Опыт показывает необходимость комплексного подхода с привлечением разных статистических и социологических методов к выделению одних и тех же синдромов и свойств, что облегчает решение проблемы обоснованности полученных результатов84
Соколова, Г.Н. Описание социологическое / Г.Н. Соколова // Экономико-социологический словарь. Минск, 2002. С. 232–233.

Социологическое объяснение в экономической социологии

Социологическое объяснение – раскрытие сущности изучаемого объекта посредством социального закона, которому подчиняется данный объект, либо путем установления тех связей и отношений, которые определяют его существенные черты. Оно предполагает описание объекта, подлежащего объяснению, и анализ последнего в контексте его связей, отношений и зависимостей.

Объяснительная структура включает в себя, с одной стороны, положение или совокупность положений, отображающих объясняемый объект, с другой – совокупность объясняющих положений. При отсутствии одной из них нет и объяснения. Любое объяснение определяется, по крайней мере, тремя факторами: 1) характером объясняемых положений; 2) характером объясняющих положений; 3) характером взаимосвязи объясняемого и объясняющего, т. е. механизмом объяснения.

Характер объясняемых положений выявляется в ходе социологического описания, которое опирается на социальные факты и эмпирические социальные регулярности.

В качестве объясняющих положений выступают законы, закономерности, тенденции, в контексте которых происходит осмысление объясняемого объекта.

Объяснения по характеру их механизма подразделяют на объяснения через собственный закон (теорию, гипотезу) и через модельное объяснение.

Модельное объяснение дается объекту в тех случаях, когда его нельзя объяснить с помощью собственных законов (теорий). В этом и сила и слабость модельного объяснения. Сила – в возможности объяснить объект еще до построения теории, отображающей этот объект; слабость в том, что оно имеет в известной мере предварительный характер. Для построения адекватных объяснительных моделей в социологии имеются две возможности: моделирование социального объекта с помощью другого социального объекта и обращение к известным моделям, например, логико-математическим. Наиболее развитая форма социологического объяснения – теоретическая типологизация на основе законов (закономерностей) по теоретически обоснованным критериям85
Соколова, Г.Н. Объяснение социологическое / Г.Н. Соколова // Экономико-социологический словарь. Минск, 2002. С. 230–231.

Методологически следует четко представлять, при помощи какого понятийного аппарата и в рамках какой закономерности будет изучаться то или иное явление (процесс). В качестве объяснительных теорий среднего уровня обретают все большую силу и новое звучание такие теории, как теория обмена (Г. Хомане, Р. Блау, Г. Беккер, Я. Колеман и др.); функциональная теория стратификации (К. Дэвис, У. Мур, М. Тумин и др.); теория человеческого капитала (Г. Беккер, Д. Минкер и др.); концепция рассеянного знания и «спонтанного порядка» (Ф. Хайек); теория неформального сектора или доминантная парадигма объяснения бедности в странах «третьего мира» (С. Хантингтон, Э. де Сото и др.); теория экономического поведения (П. Хейне, А. Алчиан, В. Аллен и др.).

Система категорий экономической социологии ориентирована на использование языка перспективных экономико-социологических школ. К их числу относятся такие категории, как стратификация, мобильность, организационная культура и организационное поведение, социальный контроль и социальный порядок и др. Некоторые из категорий западных школ (социальные институты, социальный статус, социальная роль и др.) давно вошли в систему языка отечественной социологии и успешно используются в практике исследований. В перспективе масштабы ассимиляции языка мировой социологии неизбежно будут расширяться, что не исключает (а, напротив, стимулирует) разработку собственных концепций и собственной иерархической организации категориального аппарата в соответствии со спецификой развития отечественной экономики.

По мере институционализации экономической социологии, в научный оборот вторгается многообразная «рыночная терминология». Приобретают права гражданства термины: «занятость» и «статус занятости»; «мобильность работников» и «флексибильность фирм и организаций»; «сегментация рынка труда»; «рыночная экономика»; «рационализм и рациональность выбора»; «безработица» и т. д. Эти и многие другие термины представлены и раскрыты в индивидуальных и коллективных научных монографиях, подготовленных в рамках белорусской экономико-социологической школы и передающих атмосферу интеллектуального поиска, оформления мыслительных процессов по поводу тех или иных явлений в некий итог реального знания на данном этапе общественного развития86
Соколова, Г.Н. Рынок труда Республики Беларусь: экономические вызовы и социальные ответы / Г.Н. Соколова. Минск, 2006; Соколова, Г.Н. Социальные проблемы становления инновационной экономики Беларуси / Г.Н. Соколова [и др.]. Минск, 2008; Соколова, Г.Н. Трансформационные процессы в Беларуси и России: социальный аспект / Г.Н. Соколова [и др.]. Минск, 2009.

Читатели приобщаются к работе (а не только к ее результатам работы) с понятийным аппаратом, к знанию того, что изменение концепций в связи с изменением общественной ситуации ощущается в социологии сильнее, чем в физических, химических, биологических и других науках. Как только одни концепции утрачивают свои объяснительные возможности, разрабатываются другие, способные объяснить новые реалии, оснастить их адекватным понятийным аппаратом, ввести в русло существующих или создать новые теории.