Очень часто, в каком-либо споре, мои оппоненты, вместо необходимой собственной аргументации приводят какие-либо цитаты. Интересно, что часто индивидуум, приводящий ту или иную цитату, даже не знает её точного происхождения. Здесь расчёт на то, что крылатые выражения всем известны и лишь в силу этого кажутся неоспоримыми. Вот, представил себе, на минуту, следующее: Цитатами заговорил бы, например, мой сосед Василий, будучи с большого «бодуна», а я вот и не знал бы, что эти выражения так известны и был бы уверен, что он и есть их автор. Я бы ответил бы ему? Конечно, ответил бы (я от природы жутко язвительный). Нет бесспорных утверждений, так же как и нет утверждений, которые нельзя осмеять.
Ниже приводятся пять самых часто употребляемых в спорах цитат и мои комментарии к ним.

1. «Платон мне друг, но истина дороже».
Истина дороже, а Платон подешевле, получается? Ну, значит такой ты друг, что на всё ценники вешаешь. Явно, вы с Платоном в одном полку не служили. Платоша, ау! Не дружи с таким козлом!

2. «Патриотизм — последнее прибежище негодяя».
Ага. И в этом прибежище он и отбивается от нападающих гнусных мерзавцев. Вот же, негодяй, какой!

3. «Исключение только подтверждает правила».
Правдивейшая правда! Вот исключили тебя, к примеру, из школы благородных девиц, да? А в правилах этого заведения, что было написано, а? Что трансвеститам там не место! Всё подтвердилось!

4. «Лучшее - враг хорошего».
Ага, а наилучшее - враг лучшего, а супернаилучшее - враг наилучшего, и т.д. Ну, и разведут же сами себе врагов! И главное, что все как бы - неплохие.

5. «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой».
Какая-то кошмарная перспектива вырисовывается - каждый день ходить биться, как на работу прямо. Да при таком графике личная свобода отпадает однозначно. Тоже мне, жизнь называется, каторга какая-то … и на хрена нам это всё?

Поскольку, в большинстве случаев, мои оппоненты сами точно не знали, кто же является автором приводимых ими цитат (путали авторство), я им немного помогу. Вот вся необходимая информация по приведённым выражениям:

1. «Платон мне друг, но истина дороже».
Почему-то считается, что это сказал Аристотель. Это, мягко говоря, не совсем так. Вообще-то эти слова принадлежат … Платону. В одном из его произведений, было написано «Следуя мне, меньше думайте о Сократе, а больше об истине». А Аристотель, полемизируя, также в письменном виде, высказал следующее мнение: «Пусть мне дороги друзья и истина, однако долг повелевает отдать предпочтение истине». Впоследствии это изречение перефразировал известный средневековый христианский богослов Мартин Лютер: «Платон мне друг, Сократ мне друг, но истину следует предпочесть», а уже это изречение перефразировал Мигель Сервантес, он и является его автором в современном виде. Данное высказывание имеет следующее толкования:
- Точное, конкретное знание (т.е. - истина) является главной ценностью, а поэтому важнее, чем авторитет учителя.
- Такой-то, такой-то мне друг, но я выскажусь против него, потому, что некая абстрактная справедливость мне дороже (в советское время, кстати, эту фразу частенько употребляли на различных партсобраниях).

2. «Патриотизм — последнее прибежище негодяя».
Это сказал английский деятель 18 века Сэмюэль Джонсон. В дальнейшем, фраза была вырвана из основного контекста. Сказал он это в своей речи, направленной против оппозиции. В Англии того времени, было постоянное противостояние между представителями двух партий - вигов и тори. У власти, на тот момент, были тори, а виги были в оппозиции. Джонсон поддерживал действующую власть - тори. Виги именовали себя «патриотами» и выставляли своих противников (тори) как антинациональную силу. Вообще, у Джонсона есть целое произведение, посвящённое разоблачению «ложного патриотизма» вигов, как проявления политической демагогии, в противопоставление настоящему истинному патриотизму. Например, в своём эссе на данную тему, он утверждал, что место в парламенте могут занимать только истинные патриоты (т.е. - такие как он, тори, надо полагать). Слово «патриот», он всегда писал с большой буквы. Я про него довольно много читал и, соответственно, много мог бы написать, при желании. Тот ещё типчик был, честно говоря. В России это изречение стало известно благодаря Л. Н. Толстому.
Данное высказывание, как ни странно, имеет три различных и крайне противоречивых толкования:
- Призыв не доверять громким словам о патриотизме и гражданском долге.
- Не все пропало даже для самого последнего негодяя. Патриотизм, может стать для него последним убежищем. Став патриотом своей страны, он имеет последний шанс морально возродиться, как птица Феникс, и вновь стать полноправным гражданином.
- Патриотизм (любовь к Родине) аморален и свойственен только недостойным негодяям, тогда как достойные члены человеческого общества должны любить весь мир (быть толерантны).

3. «Исключение только подтверждает правила».
Точное происхождение этого выражения не установлено, но, как правило, приписывается Цицерону. Считается, что данная фраза была им произнесена во время защитной речи, когда его наняли адвокатом для Луция Бальба Старшего. Луций Корнелий Бальб был олигархом и личным банкиром Юлия Цезаря. Народ Рима обвинил его в том, что он имеет двойное гражданство (ну, это как сейчас иметь в наглую два паспорта на руках, например израильский и российский, но тогда считалось, что это совсем плохо). Цицерон, будучи непревзойдённым оратором, произнёс защитную речь, и олигарх был оправдан. Вообще-то Цицерону приписывается много всяких выражений. Как закончил свой жизненный путь Цицерон? Ему отрубили голову, насадили на шест и выставили на ораторской трибуне, с которой он так любил выступать. Довыражался. В России же упомянутое изречение стало известно благодаря И. С. Тургеневу. Данное высказывание обычно имеет следующие толкования:
- Нет правил без исключений. И если очень надо, то сделать исключение можно.
- Происшедшее неожиданное исключение не ставит под сомнение существующие правила.

4. «Лучшее - враг хорошего».
Первым подобную мысль высказал Шекспир в одной из своих трагедий: «Стремясь к лучшему, мы часто портим хорошее» (есть мнение, что до него подобное выражение уже использовалось у итальянцев). Но известной эта фраза стала после того, как её стал использовать в своих произведениях Вольтер (в романе и в одной из статей). Известное нам крылатое выражение и есть перевод с французского вольтеровской версии данного афоризма.
Данное высказывание имеет следующие толкования:
- Одобрение действий того, кто готов отказаться от хорошего во имя лучшего, так как «нельзя останавливаться на достигнутом».
- Предостережение. Ибо, несмотря на все усилия, «лучшего» можно так и не достичь, при этом потеряв уже достигнутое «хорошее».

5. «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой».
Эта фраза из трагедии И.В.Гете «Фауст».

Фауст говорит:
«…Я предан этой мысли! Жизни годы
Прошли не даром, ясен предо мной
Конечный вывод мудрости земной:
Лишь тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый день за них идёт на бой!
Всю жизнь в борьбе суровой, непрерывной
Дитя, и муж, и старец пусть ведёт,
Чтоб я увидел в блеске силы дивной
Свободный край, свободный мой народ!
Тогда сказал бы я: Мгновенье!
Прекрасно ты, продлись, постой!
И не смело б веков теченье
Следа, оставленного мной!
В предчувствии минуты дивной той
Я высший миг теперь вкушаю свой».

Т.е. - это его пожелания и наставления, что должны делать «дитя, и муж, и старец», по его разумению.

Вот после этой пламенной речи, Фауст сразу и умирает.
После чего следует последняя глава поэмы, под названием «Положение в гроб» о похоронах Фауста. Из неё мне, кстати, запомнились такие строчки:

«Так почему же зал стоит
Без мебели, убого?
Всё было куплено в кредит,
И кредиторов много».

Но, в основе своей, это всё же произведение на религиозную тематику, поэтому и неудивительно, что, в конце-то концов, душа Фауста унеслась в рай (если дистанционироваться от высокой поэзии и просто вникнуть в смысловое значение последней главы, то становится ясно, что ангелы «развели» бесов как «лохов»), а Мефистофель сокрушается о грубом нарушении, так сказать, юридических норм, несмотря на наличие договора у него на руках.
Кроме того, некоторые исследователи считают, что на написание «Фауста» повлияло то, что автор был масоном (Иоганн Вольфганг фон Гёте был членом масонской ложи «Амалия» и не особо-то скрывал это).

Небольшое отступление: А ещё говорят, что читать «Фауста» надо только на языке подлинника (ну, мне так дважды умники какие-то написали). Совсем другое впечатление создаётся. Может быть, но немецким не владею. Я, вообще, не полиглот, увы. И это ещё мягко сказано. Кое-как, еле-еле, читаю на английском и испанском, также на славянских языках (в основном - на украинском и болгарском), на слух воспринимаю ещё и тюркские языки (знаю некоторые общетюркские слова и выражения), пожалуй и всё. Бегло разговариваю только на русском и русском-матерном. Ну, не судьба, стало быть, не вышло мне стать полиглотом. И, вообще, кто понимает «Фауста» на немецком, тот пусть и цитирует его на немецком … немцам. А мы тут на русском говорим.

Данное высказывание имеет следующее толкование:
- Как призыв к защите неких прав, свобод и личных интересов.
- Поощрительно-шутливая вариация на тему «и вся-то наша жизнь есть борьба».

P.S. Как-то вот так. Что скажете?

Платон мне друг, но истина дороже

С латинского: Amicus Plato, sed magis amica veritas [амикус плато, сэд магис амика вэритас].

В мировой литературе впервые встречается в романе (ч. 2, гл. 51) «Дон Кихот» (1615) испанского писателя Мигеля Сервантеса де Сааведра (1547-1616). После выхода романа в свет выражение стало всемирно известным.

Первоисточник - слова древнегреческого философа Платона (421- 348 до н. э.). В сочинении «Федон» он вкладывает в уста Сократа такие слова: «Следуя мне, меньше думайте о Сократе, а больше об истине». То есть Платон советует ученикам выбирать истину, а не веру в авторитет учителя.

Похожая фраза есть и у Аристотеля (IV в. до н.э.), который в своем сочинении «Никомахова этика» писал: «Пусть мне дороги друзья и истина, однако долг повелевает отдать предпочтение истине». У других, более поздних, античных авторов это выражение встречается в форме: «Сократ мне мил, но истина всего милее».

Таким образом, история знаменитого выражения парадоксальна: его фактический автор - Платон - стал одновременно и его «героем», и именно в этом, отредактированном временем виде слова Платона вошли в мировую культуру. Это выражение послужило основой для формирования однотипных фраз, самая известная из которых - слова немецкого церковного реформатора Мартина Лютера (1483-1546). В своей работе «О порабощенной воле» он написал: «Платон мне друг, Сократ мне друг, но истину следует предпочесть».

Смысл выражения: истина, точное знание - это высшая, абсолютная ценность, а авторитет - это не аргумент.

Наконец, я добралась до спектакля «Фатима» на сцене Осетинского театра

Часть первая. Платон мне друг

Признаюсь сразу, что неплохо знакома с Тамерланом Сабановым и восхищаюсь им искренне и самозабвенно. Он великолепен: талантлив, позитивен, обожает подопечных студентов и вкладывает в них буквально все, что у него есть, причем, даже этого ему кажется мало. Он всегда улыбается, и это не американская дежурная улыбка, а искреннее душевное принятие жизни, любви к ней, понимания того, как много прекрасного и удивительного вокруг. Он обладает уникальным чувством юмора и легко, «по щелчку» включается в игру с собеседником, подхватывая его настроение. Иногда я бываю свидетелем того, как он, Тамерлан, Гиви Валиев и Александр Битаров в деканате факультета искусств спонтанно устраивают балаган, веселее и ярче которого я вообще ничего не видела: все мировые сцены, ставящие лучшие комедии на свете, отдыхают, потому что это сиюмоментный, ошеломительный и честный «театр». До такой степени красивый, что ни разу никому из свидетелей в голову не пришло это записать на камеру: все бывают вовлечены до беспамятства.

И еще Тамерлан человечен. Не потому, что так правильно, а потому, что он такой на самом деле.

Часть вторая. Но истина дороже

Наконец, я добралась до того, что уже назвали большим событием, до спектакля «Фатима» на сцене Осетинского театра. Событие я увидела, а спектакля нет. Быть в подобной ситуации голословной просто преступно, поэтому попробую объяснить свою позицию. Но для начала в сто какой-то раз повторю, что восприятие произведения искусства носит субъективный характер, поэтому ни в коем случае не хочу обижать тех, кому понравилось.

Представьте себе, что археологи, не приложив больших усилий, почти на поверхности обнаружили осколки великолепной вазы. То, что она великолепна, лишь угадывалось, потому что осколков было минимальное количество, но на них было нанесено изображение, которое казалось всем знакомым, но никак не прочитывалось полностью. Историкам хотелось сделать реконструкцию, восстановить отсутствующие детали, но это было невозможно. А те кусочки, которые все-таки сохранились и дошли до наших времен, поражали своим потенциалом: линии были нанесены очень талантливым человеком, это нельзя было оспорить. Находка в стиле «воспоминания о шедевре». Вот так примерно мне пришлось себя почувствовать на спектакле, потому что Коста Хетагурова на сцене не было. Он, конечно, присутствовал в театре, но в головах зрителей, которые его любят, в каких-то намеках на него актеров, но никак иначе. Если бы спектакль посмотрел человек, который о Хетагурове ничего не знает, то он удивился бы, что осетинский народ считает его своим духовным лидером, серьезным и глубоким писателем и вдохновителем всей последующей осетинской культуры.

Это главная претензия. Все остальные гораздо более мелкие по сравнению с этой.

Одно из главных достоинств хетагуровской поэмы, написанной на русском языке, — недоговоренность. И этой составляющей история Фатимы на сцене Осетинского театра лишена. Упомянутая мной ваза дорисована без учета того, что «предлагалось» ее создателем много десятков лет назад, по не совсем понятным критериям, явно не предусмотренным самим Коста. А зачем?

Большую часть претензий адресую автору текста Тотразу Кокаеву . Есть все-таки почти святые вещи, которые не стоило трогать, потому что они ценны для любого носителя осетинского языка. Есть исторические и этнографические факты, упомянутые Хетагуровым, которые нужно было оставить в том виде, как они представлены в поэме.

Почему война русско-турецкая? Почему не сохранена вера героев хетагуровской «Фатимы» (они были мусульманами)? Почему, наконец, Фатима, яркая носительница национального менталитета, да еще и воспитанная в княжеском доме, САМА приходит в убогое жилище Ибрагима? В фильме, который мы все любим и знаем, есть извиняющий Фатиму разговор с Ибрагимом в лесу, в котором она понимает, что может так поступить и, судя по всему, именно во время этого эпизода принимает решение. Сам Коста намеренно умолчал об этом эпизоде в поэме. В силу своей деликатности, наверное. Но авторам спектакля хетагуровской деликатности не хватило.

Не показалось мне правильным и то, как представлены похороны. Не убедил разговор мудрого Наиба с дочерью, когда он, уже умерший, то есть все видящий и имеющий возможность знать даже о человеческих помыслах, находящийся в ином измерении, хотя он и при жизни, в чем я уверена, все про своих детей понимал, пытается убедить ее отнестись к брату с сочувствием.

Из текста ушло благородное умолчание, которое есть в поэме, поэтому герои спектакля выглядят не так мощно и таинственно, не так романтично и возвышенно. Не так!

Не хочется мелочиться со своими «почему». И упомянутых вопросов достаточно, чтобы обидеться за искажение авторского замысла.

Я поймала себя на мысли, что никак не хочу переходить к режиссуре, потому что даже не знаю, что именно сказать об этом. Спектакль энергетически очень вялый, а мог бы быть по-шекспировски трагичным, то есть трагичным глобально, насмерть и вдребезги. Так, чтобы комок к горлу подступал, чтобы до костей пробрало, чтобы все в слезах уходили.

Что помешало? Не берусь точно ответить на этот вопрос, но предполагаю, что помешали перебивки ритма. Похоже, что автор сценария и режиссер хотели включить «качели», когда очень страшные моменты чередуются с веселыми, танцевальными и другими развлекающими и отвлекающими сценами. Это можно было делать в начале спектакля, но в конце, когда нарастает напряжение, его нельзя постоянно «сбивать». Только включишься в переживание, девушки веселятся у родника, только начнешь сочувствовать трагедии, пастухи веселятся… В конце все-таки вектор зрительского напряжения нужно вести только вверх, а потом придумать катарсический момент, который бы всех в зале «на лопатки положил». Женщина в красном с ребенком на руках, которого она протягивает зрителю как некое доказательство не совсем понятно чего именно, – это настолько в лоб, что начинаешь сомневаться в своем умении понимать символы. Неужели можно так грубо?

Не выдержан стиль. Если речь идет о монументальности, характерной для осетинского театра, то к чему переодетый в девушку пастух? И монументальность предполагает очень высокую степень условности, а тут масса реалистичных моментов и деталей. А если речь идет о реализме, то почему так много статики в игре актеров? Есть масса сцен, участники которых просто стоят (или сидят) и произносят монологи. Спектаклю явно не хватает движения, воздуха, мобильности, динамики. Реализм – это, по Станиславскому, наличие четвертой стены, то есть игра такого уровня, когда зрительного зала как будто не существует, но актеры, занятые в «Фатиме», постоянно ориентированы именно на зал, до неестественных моментов: влюбленные должны друг на друга смотреть, а не на зрителей; доверяющие друг другу отец и дочь тоже как-то могли бы встречаться глазами, когда идет трудный разговор…

Актеров жаль. Им было очень трудно. Они, бедолаги, бились головами о скалы сценарных и режиссерских ошибок. Но все равно есть удачные моменты. Конечно, есть.

Статика, положенная в основу спектакля режиссером, усугублялась для мужских персонажей наличием головного убора, который практически скрывает мимику. И тут должна была бы, по логике вещей, вступить в дело пластика. Телом можно показать абсолютно все переживания. Это было бы чрезвычайно интересно. Меня потряс проход Александра Битарова по лестнице в конце, когда он совершил то, что совершил. Его согнутая спина, такой неуверенный шаг, лишенный теперь уже княжеского достоинства, его выразительно поникшие плечи, опущенная голова, которая не привыкла пребывать в таком состоянии… Это просто блеск. Но для данного спектакля это осталось только продемонстрированным Битаровым актерским потенциалом: мы не увидели возможностей актера во всей красе.

У Сослана Цаллаева (Ибрагима) с пластикой похуже, но и ему статичные сцены не дали шанса показать все то, на что он способен.

Фатима (Залина Галаова ) в ряде моментов ошеломительна. Залине все подвластно! Но почему-то ей приходится на повышенных тонах разговаривать с Джамбулатом прямо возле спящего в люльке ребенка (нереально, чтобы мать так себя вела)… Это мелочь, но характер героини не выдерживается, ломается. Она ведь гордится своим материнством и оскорбляет ее именно то, что Джамбулат с презрением относится к ее сыну. И вдруг кричит над ухом этого самого сына, не боясь его разбудить…

У Хетагурова (я специально перечитала) нет четкого указания на то, смогла ли Фатима именно полюбить Ибрагима или она уважает его как своего супруга, ценит, понимает, как это делает Татьяна Ларина у Пушкина: «Я другому отдана». Но трагедия получилась бы ярче, по-моему, если бы мы увидели Фатиму, которая любит Джамболата. Это повысило бы градус! Хотя и в предложенной трактовке, когда Джамболат ей практически ненавистен, есть выпадения из линии характера, которые режиссер обязан был устранить.

Сумасшествие сыграно отменно! Даже не представляю, как это трудно, но героиня у нас в театре есть. Тут без «браво» не обойтись.

Меня не убедили образы Смерти (грим – несомненная удача) и Любви. Они, как правильно указал Эдуард Дауров в статье «Безусловная условность» («Северная Осетия» от 4 мая) слишком прямолинейны и предсказуемы. Смерть еще как-то уместна, а Любовь вообще как-то невразумительно выглядит. Кстати, я не стала повторять то, что упомянул Эдуард Дауров, потому что с большинством его наблюдений не могу не согласиться. Кроме упреков в адрес декораций. Мне как раз показалось, что с этим все нормально (художник спектакля – Эмма Вергелес ), особенно впечатлил занавес в стиле, который теперь называют «бохо». Чудесно. Хотя вопрос о неоправданном разностилье и в декорациях присутствует.

Безусловное украшение спектакля – песни и танцы. Это получилось, слава Богу, на все сто процентов. Даже на двести и триста.

И вот еще о чем. Руслан Мильдзихов , министр культуры, как сообщалось в прессе, сказал, что нужно было выстраивать линию взаимоотношений героев «тоньше». Я не понимаю, что именно он имел в виду. Можно, по-моему, как угодно: и тонко, и широко, и маслом, и акварелью, можно даже графикой, но просто нужно выдержать избранную стилистику до конца и донести до зрителя причины своего выбора. Например, сделать спектакль реально черно-белым, как старые фотографии…

Но меня другое напугало. Спектакль «Фатима» породил желание министра возродить художественные советы. И как-то, знаете, очень это похоже на цензуру. А кто судьи? Кто будет определять, как надо и как можно? Кто эти уважаемые люди? Я повторю то, что сказала в самом начале: искусство – дело «добровольное». Я слышала много хороших отзывов о «Фатиме», даже восторженных. Я их разделить не могу, но я абсолютно и совершенно рада, что это событие состоялось. Не ошибается тот, кто ничего не делает. А если бы был упомянутый художественный совет, то еще не совсем ясно, пропустили бы спектакль или нет.

Кстати, есть идеальная система таких советов, которая существовала в Древней Греции. Там была специальная школа, куда внимательные педагоги отбирали лучших и талантливейших. И если школа получала заказ на изготовление какой-нибудь статуи, к примеру, то выполнение макета поручалось сразу 5-7 выпускникам. Они работали отдельно друг от друга, а потом предъявляли свои работы ДРУГ ДРУГУ ЖЕ! Велось голосование, в котором можно было назвать только два имени. Первое, естественное, свое (Какой же художник откажется считать собственное детище лучшим из лучших!), а второе – чужое. Кто собрал больше голосов – тот и победитель. Более того, все остальные макеты, не победившие, тут же уничтожались полностью до состояния пыли, потому что греки были уверены: в искусстве имеет право на бессмертие только самое-самое. Вот это я понимаю. А все остальное – нет.

Платон мне друг, но истина дороже
С латинского: Amicus Plato, sed magis arnica Veritas (амикус плато, сэд ма-гис амика вэритас).
В мировой литературе впервые встречается в романе (ч. 2, гл. 51) «Дон Кихот» (1615) испанского писателя Мигеля Сервантеса де Сааведра (1547-1616). После выхода романа в свет выражение стало всемирно известным.
Первоисточник - слова древнегреческого философа Платона (421- 348 до н. э.). В сочинении «Федон» он вкладывает в уста Сократа такие слова: «Следуя мне, меньше думайте о Сократе, а больше об истине». То есть Платон советует ученикам выбирать истину, а не веру в авторитет учителя.
Похожая фраза есть и у Аристотеля (IV в. до н.э.), который в своем сочинении «Никомахова этика» писал: «Пусть мне дороги друзья и истина, однако долг повелевает отдать предпочтение истине». У других, более поздних, античных авторов это выражение встречается в форме: «Сократ мне мил, но истина всего милее».
Таким образом, история знаменитого выражения парадоксальна: его фактический автор - Платон - стал одновременно и его «героем», и именно в этом, отредактированном временем виде слова Платона вошли в мировую культуру. Это выражение послужило основой для формирования однотипных фраз, самая известная из которых - слова немецкого церковного реформатора Мартина Лютера (1483-1546). В своей работе «О порабощенной воле» он написал: «Платон мне друг, Сократ мне друг, но истину следует предпочесть».
Смысл выражения: истина, точное знание - это высшая, абсолютная ценность, а авторитет - это не аргумент.

Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. - М.: «Локид-Пресс» . Вадим Серов . 2003 .

Платон мне друг, но истина дороже

Греческий философ Платон (427-347 гг. до н.э.) в сочинении "Федон" приписывает Сократу слова: "Следуя мне, меньше думай о Сократе, а больше об истине". Аристотель в сочинении "Никомахова этика", полемизирует с Платоном и имея в виду его, пишет: "Пусть мне дороги друзья и истина, однако долг повелевает отдать предпочтение истине". Лютер (1483-1546) говорит: "Платон мне друг, Сократ мне друг, но истину следует предпочесть" ("О порабощенной воле", 1525). Выражение "Amicus Plato, sed magis amica veritas" – "Платон мне друг, но истина дороже", сформулировано Сервантесом во 2-й части, гл. 51 романа "Дон Кихот" (1615).

Словарь крылатых слов . Plutex . 2004 .

Смотреть что такое "Платон мне друг, но истина дороже" в других словарях:

Платон мне друг, но истина дороже - крыл. сл. Греческий философ Платон (427 347 гг. до н. э.) в сочинении «Федон» приписывает Сократу слова: «Следуя мне, меньше думай о Сократе, а больше об истине». Аристотель в сочинении «Никомахова этика», полемизирует с Платоном и имея в виду… … Универсальный дополнительный практический толковый словарь И. Мостицкого

- (Plato) (428/427 348/347 до н.э.) древнегреческий философ, классик философской традиции; мыслитель мирового масштаба, к чьей оригинальной философской концепции генетически восходят многие направления классического философствования и европейский… … Новейший философский словарь

Древнегреческий философ, классик философской традиции; мыслитель мирового масштаба, к чьей оригинальной философской концепции генетически восходят мно гие направления классического философствования и европейский стиль мышления в целом. Основные… … История Философии: Энциклопедия

Ср. Правды не боюсь. Хлеб соль ешь, а правду режь, говорит русская пословица. И еще: Варвара мне тетка, а правда мне мать. Салтыков. Сатиры в прозе. 4. Ср. Мне истина всего дороже. Подумать не успев, скажу: ты всех милей; Подумав, я скажу все то… … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона

Афоризмы можно разделить на две категории: одни попадаются нам на глаза, запоминаются и иногда используются при желании блеснуть мудростью, другие же становятся неотъемлемой частью нашей речи и переходят в категорию крылатых фраз. Об авторстве… … Сводная энциклопедия афоризмов

В Викицитатнике есть страница по теме Латинские пословицы Во многих языках мира, в том числе в … Википедия

НИКОМАХОВА ЭТИКА - «НИКОМАХОВА ЭТИКА» (Ἠθικὰ Νικομάχεια), сочинение Аристотеля, датируется 2 м афинским периодом (334 322 до н. э.); представляет собой запись лекционного курса, другой вариант которого (предположительно, более ранний) известен как «Евдемова… … Античная философия

Высшая лига 1998 Сезон 12 й Место проведения Московский дворец молодёжи Название сезона Сезон проблем Количество команд 15 Количество игр 7 … Википедия

«Платон мне друг, но истина дороже»

Аристотель, получивший по месту рождения прозвище Стагирит (384- 322 до н.э.), родился в семье придворного врача царя Македонии и с детства был дружен с будущим царем Филиппом, отцом Александра Македонского. В 17 лет он приехал в Афины и стал сначала слушателем, затем философом в Академии Платона, где пробыл до самой смерти учителя в 347 г. до н.э.

В Академии он сразу выделился среди адептов Платона своей самостоятельностью. Несмотря на презрение «академиков» к риторике как поверхностной и суетной науке, разрабатываемой софистами, Аристотель пишет сочинение «Топика», посвященное анализу языка, его структур, вводит некоторые правила. Причем Аристотель изменяет общепринятой в Академии форме диалогов, излагая свои сочинения в форме трактатов. За «Топикой» следуют «Софистические опровержения», где Аристотель дистанцируется от софистов. Однако его продолжает увлекать работа с оформленной мыслью, и он пишет трактаты «Категории», «Об истолковании» и наконец «Аналитики», в которых формулирует правила силлогизмов. Другими словами, он создает науку логику в том виде, в котором она преподается и изучается до сих пор в школах, гимназиях и университетах всего мира под названием формальная логика.

Аристотель специально разрабатывает, с одной стороны, этическую проблематику, а с другой - в качестве отдельной дисциплины - натурфилософскую: он пишет «Большую этику» и «Евдсмову этику», а также трактаты «Физика», «О небе», «О возникновении и уничтожении», «Метеорологику». Помимо этого он рассматривает «метафизическую» проблематику: наиболее общие и достоверные начала и причины, позволяющие нам понять существо познания и познать сущее. Это привычное для нас название «Метафизика» возникло после того, как издатель сочинений Аристотеля в I в. до н.э. Андроник Родосский поместил соответствующие тексты

«вслед за физикой» (цеха та фвотка); сам же Аристотель (во второй главе первой книги «Метафизики») считал соответствующую науку - первую философию - в каком-то смысле превосходящей человеческие возможности, наиболее божественной и потому наиболее драгоценной .

Всего Аристотелю принадлежит более 50 сочинений, в которых отражены и естественнонаучные, и политические, и этические, и исторические, и собственно философские идеи. Аристотель был чрезвычайно разносторонен.

В 343 г. до н.э. Аристотель ио приглашению македонского царя Филиппа становится воспитателем его сына Александра, будущего завоевателя (или объединителя) всей Эллады. В 335 г. он возвращается в Афины и создает там свою школу. Аристотель не был афинским гражданином, не имел нрава приобрести в Афинах дом и землю, поэтому он основал школу за пределами города при общественном гимнасии, который находился неподалеку от храма Аполлона Ликейского и соответственно назывался Ликеем. Со временем так стала называться и школа Аристотеля, некий прообраз университета. Здесь велась и исследовательская, и преподавательская работа, причем исследовались самые разные области: натурфилософия (естествознание), филология (языкознание, риторика), история и нр. При гимнасии был сад, а в нем - крытая галерея для прогулок. Школа стала называться Перипатос (от греч. яершатёоо - прогуливаться, прохаживаться), а ученики Аристотеля - перипатетиками, так как во время занятий они прогуливались.

Просуществовал Ликей, так же как и Академия Платона, до 529 г. В это время христианство уже стало официальной религией на территории бывшей Эллады, вошедшей в состав Византийской (Восточной Римской) империи. В 529 г. император Юстиниан издал закон, запрещавший язычникам в числе прочего заниматься преподавательской деятельностью, теперь они должны были либо принять крещение, либо подвергнуться конфискации имущества и ссылке. В Афины был послан указ о запрете преподавания философии: «чтобы никто не преподавал философию, не толковал законы и не устраивал игрального притона ни в одном из городов» (Иоанн Малала, «Хронография», кн. XVIII).

Платону и Аристотелю повезло больше, чем другим философам; их концепции, особенно Аристотелеву, взяли на вооружение христианские богословы, синтезировав с христианским вероучением. С иудео-христианской традицией совпадало их объяснение сущности мира, основанного на существовании внечувсгвенной идеальной реальности, единого начала всего сущего, который уже у самих античных философов называется богом.

Онтология Аристотеля представлена в первую очередь в его работах «Физика» и «Метафизика» (об истории этого названия мы погорим ниже).

Итак, Аристотель признает существование идей, соглашается с их главенствующей ролью в мироздании, но отказывается от их отделенности от вещей. Из раздвоенного платоновского мира он конструирует единый мир, в котором соединяются идеи и вещи, сущности и явления. Мир един и имеет единое начало - Бога, он же и перводвигателъ ; но все материальные вещи - это не отражения или копии подлинных сущностей, а сами подлинные вещи, обладающие сущностью, соединенные со всеми иными вещами. Аристотель считает, что бытие имеет не один, а много смыслов . Все, что не есть ничто, входит в сферу бытия, как чувственного, так и умопостигаемого.

Основу мира, по Аристотелю, составляют материя (пассивное начало) и форма (активное начало), которые, соединяясь, образуют все многообразие вещей при главенстве формы. Форма и есть идея , сущность вещи. Скульптор, создавая статую, первоначально имеет в голове ее образ, или форму, затем его идея соединяется с мрамором (материей); без идеи мрамор никогда не превратится в статую, он так и останется мертвым камнем. Аналогично возникают и существуют все вещи.

Если проиллюстрировать это на примере идеи лошадности , то получится, что она и есть форма, соединяющаяся с материей по законам, которые предписаны высшей идеей (лошади рождают новых лошадей); она по-прежнему остается идеальной, общность всех лошадей объясняется общностью их формы, но не оторванной от них, а существующей вместе с каждой лошадью. Таким образом, формы существуют через материальные вещи. Даже форма стиха (т.е. сам стих) существует и развивается через его воспроизведение в устном или письменном виде. Однако есть и чистые формы без примеси материи.

Бертран Рассел, известный английский философ и логик, называет учение Аристотеля «разбавленными здравым смыслом взглядами Платона» . Аристотель пытается соединить обыденное представление о реальности с философским, не отказывая первому в способности начать путь к истине; не отказывает миру вещей в подлинности, тем самым поднимая его статус.

Онтология Аристотеля представляется более приземленной, но в то же время учитывающей наличие высших сущностей. Ключевым понятием его учения становится сущность. Все имеет сущность - тот род бытия, который задает вещам и миру в целом подлинность и актуальность. Сущность - это то, что определяет качество вещи. Так, сущность стола в том, что он стол, а не в том, что он круглый или квадратный; отсюда сущность есть форма.

Важно понимать, что содержание понятия «форма» у Аристотеля отличается от его значения в нашей повседневной практике словоупотребления; форма есть сущность, идея. Все ли сущности имеют материальный носитель? Нет, не все. Бог объявляется формой форм , чистой сущностью без всякой примеси материальности. Аристотель четко различал общие и единичные понятия. Под единичными понимаются имена собственные, которые относятся к конкретному предмету (например, Сократ); под общими - те, что приложимы ко многим предметам (лошадь), но и в том, и в другом случае форма проявляется через соединение с материей.

Форма понимается как актуальность (акт), а материя как потенциальность. Материя содержит в себе всего лишь возможность (потенцию) бытия; неоформленная, она не представляет собой ничего. Жизнь Вселенной - постоянное перетекание форм друг в друга, постоянное изменение, причем все изменяется к лучшему, движется ко все более совершенному, и это движение связано со временем. Время не сотворено и не пройдет, оно есть форма. Протекание во времени предполагает наличие моментов сначала и потом , но время как условие этих моментов вечно. Само же вечное время, как и вечное движение, существует благодаря первоначалу , которое должно быть вечным и неподвижным, ибо лишь недвижимое может быть абсолютной причиной движения. Из этого исходит учение Аристотеля о четырех первопричинах - формальной (форма, акт), материальной (материя, потенция), движущей и целевой.

0 первых двух уже было сказано, вторые две связаны с формальной причиной, поскольку апеллируют к существованию Единого Бога. Все, что подвижно, может быть движимо чем-то иным, значит, для объяснения любого движения необходимо прийти к началу. Для объяснения движения универсума нужно найти абсолютное универсальное начало, которое само было бы неподвижным и могло дать импульс к движению всего остального; оно-то и есть форма форм , первая форма, лишенная всякой потенциальности. Это чистый акт (формальная причина), или Бог, он же - нерводви- гатель и первопричина всего сущего. Учение о первичном толчке, восходящее к Аристотелю, призвано объяснить существование движения в мире, единство его законов и роль движения в процессе мирообразования.

Целевая причина тоже связана с Богом, ибо, задавая всеобщие законы, он задает и всеобщую цель движения и развития. Ничто не происходит бесцельно, все существует для чего-то. Целью семени является дерево, целью дерева - плод и т.д. Одна цель рождает другую, следовательно, есть нечто, что является целью самого себя, что задает эту цепь целеполаганий. Все мировые процессы устремляются к общей цели, к Богу; она же и есть всеобщее благо. Таким образом, учение о четырех первопричинах призвано доказать, что:

Существует некоторая сущность вечная, неподвижная и отделенная от чувственных вещей; ...у этой сущности не может быть никакой величины, но она не имеет частей и неделима...

Все живые существа осознают Бога и влекутся к нему, ибо влекутся к каждому действию любовью и восхищением. Мир, по Аристотелю, не имеет начала. Момента, когда был хаос, не существовало, поскольку это противоречило бы тезису о превосходстве актуальности (формы) над потенциальностью (материей, материальной причиной). Это значит, что мир всегда был таким, каков он есть; следовательно, изучая его, мы сможем добраться до сущности вещей и сущности мира в целом (абсолютной истины). Однако пути познания не связаны с какими-либо иррациональными озарениями и откровениями. Всего того, что нам обещает Платон через некое недоказуемое припоминание, мы, согласно Аристотелю, можем достичь вполне земными рациональными средствами: изучением природы (описание, наблюдение, анализ) и логикой (правильным мышлением). «Все люди стремятся к знаниям» - так начинается «Метафизика» Аристотеля.

• См.: Шичалип Ю. А. Академия при Аристотеле // История философии. Запад-Россия-Восток. Кн. 1: Философия Древности и Средневековья. М.: Греко-латинский кабинет, 1995.С. 121-125.
• См.: История философии. Запад-Россия-Восток. С. 233-242.
• См.: Рассел Б. История Западной Философии. Кн. 1. С. 165.
• Аристотель. Метафизика. Ки. XII. Гл. 7. Приводится по: Антология мировой философии. Т. 1. Ч. 1. С. 422.